Энергетика ссср: Энергетика СССР за пятнадцать лет

Содержание

«Мирный атом»: достижения СССР в ядерной энергетике

Спикер: Георгий Тихомиров, доцент физико-математических наук, профессор, заместитель директора Института ядерной физики и технологий НИЯУ МИФИ.

История развития атомной энергетики в СССР

Атомная энергетика в России начала развиваться еще в довоенные годы. В 1921 году была учреждена Радиевая лаборатория при Академии наук СССР, которая позже была преобразована в Радиевый институт. Уже в 1935 в институте был получен первый пучок ускоренных протонов на советском циклотроне, что потенциально открывало огромные возможности использования реакций деления урана, способных высвобождать большую энергию. В годы войны активно велись исследования и работы по созданию атомной бомбы, были основаны новые научно-исследовательские лаборатории и институты, занимающиеся вопросами ядерных технологий. Уже в 1944 году СССР первым в Евразии получил несколько килограммов чистого урана, который в дальнейшем использовался в реакторе Ф-1 для создания цепной реакци

и деления.

С окончанием Второй мировой войны началась новая эра мирного атома — можно сказать, «атомная эра», рассказывает Георгий Тихомиров (Heorhii Tikhomirov). Уже в апреле 1949 года был запущен в эксплуатацию исследовательский ядерный реактор ТВР, а в 1954 году ток начала давать Обнинская атомная электростанция в Калужской области, оснащенная уран-графитовым реактором. Ее мощность была небольшая ― 5 МВт. С 1955 года программу ядерной энергетики СССР возглавили Курчатов и Александров, усилиями которых в том же году был запущен первый в мире реактор на быстрых нейтронах с тепловой мощностью 100 КВт. Также атомная энергетика использовалась для гражданского судоходства. В 1953 году в эксплуатацию был принят атомный ледокол «Ленин», созданный для прокладывания маршрутов в арктических морях и южной части Северного ледовитого океана.

В период с 1957 по 1986 годы «мирный атом» развивался, были построены крупные АЭС на территории СССР, которые обеспечили энергетическую безопасность государства и населения. Активно велись исследовательские работы в сфере управляемого термоядерного синтеза, частью которых стал запуск крупнейшего в мире на тот момент ускорителя протонов, что сделало Советский Союз лидером исследований в сфере физики высоких энергий и ядерной энергетики. После аварии на Чернобыльской АЭС проекты новых атомных электростанций были свернуты, текущее строительство заморожено. Атомная отрасль СССР начала стагнировать. Возрождение отрасли атомной энергетики России началось в начале 2000-х годов, когда был запущен энергоблок №1 Ростовской АЭС.

Сколько энергетических ядерных реакторов сегодня эксплуатируются в мире и России?

Количество эксплуатируемых во всем мире ядерных реакторов указано на сайтах официальных ведомств в сфере атомной энергетики. Это сайт Международного Агентства по использованию ядерной энергии МАГАТЭ. Есть энергетические реакторы, которые производят электричество, а есть исследовательские реакторы, используемые для научных целей. Сегодня в мире эксплуатируется 221 ядерная исследовательская установка, это не обязательно исследовательский реактор, это может быть критический стенд, может быть подкритический стенд. В России эксплуатируется 52 таких объекта, это больше, чем в любой другой стране мира, включая США, где, по базе данных, 50 таких объектов. Россия и США прошли большой путь в ядерных технологиях. Россия сегодня в атомной энергетике и в ядерных технологиях занимает одно из ведущих мест.

Согласно базе данных, на май 2022 года в мире эксплуатировался 441 энергетический реактор, производящий электричество. База данных постоянно обновляется, в строительстве находятся 52 реактора. 20 лет назад тоже было 440 реакторов. Что же поменялось? Парк реакторов постоянно меняется, реакторы старого поколения выводятся из эксплуатации, а на их место вводятся новые. Ежегодно в течение 20 лет 5-7 реакторов закрываются, а 5-7 реакторов строятся и запускаются в производство. Ядерная энергетика в мире сегодня дает около 10% в общей выработке электричества, а в России ― 20%. В планах увеличить этот показатель до 25-30%. Россия занимает четвертое место по количеству эксплуатируемых ядерных реакторов, и еще порядка 40 реакторов эксплуатируются или были сделаны по проектам Советского Союза либо России, и сегодня Россия поставляет для них ядерное топливо. Россия на своей территории строит 4 реактора, в мире количество увеличивается непрерывно, 35 реакторов планируется строить в различных странах.

В 2013 году на долю атомной энергии приходилось 10,7% мировой электроэнергии, а в 2022 году этот показатель составляет 17%. Суммарная мощность располагаемых АЭС составляет более 400 ГВт. 388 энергоблоков находятся в эксплуатации, 72 энергоблока находятся в стадии строительства, 50 АЭС постоянно отключены и не производят электроэнергию. Сегодня в общей сложности 30 стран используют ядерные реакторы для производства энергии. Уровень годовой выработки электроэнергии на АЭС свидетельствует о большем использовании их установленной мощности (по порядку: атомные — 2755 ТВтч, угольные — 8743 ТВтч, гидроэлектростанции — 3412 ТВтч). Наибольшее количество электроэнергии от ядерной энергетики вырабатывается в США (790 ТВтч в год, 99 реакторов), Франции (406 ТВтч, 58 реакторов), России (162 ТВтч, 34 реактора), Южной Корее (132 ТВтч, 23 реактора). Наибольшая доля атомной энергии в произведенной электроэнергии принадлежит: Франции (75%), Бельгии (51%), Украине (44%), Южной Корее (31%), Швейцарии (39%), США (20%) и России (17%).

Преимущества и недостатки атомной энергетики

Главным возражением против эксплуатации атомных электростанций сегодня является образование, транспортировка и хранение радиоактивных отходов. В то время как высокоактивные отходы производятся только атомными электростанциями, средне- и низкоактивные отходы производятся в каждой развитой стране в основном медицинскими и научными учреждениями. Все виды отходов складируются на соответствующих полигонах, а отработавшее топливо часто перерабатывается. При этом количество радиоактивных отходов, образующихся на электростанциях, ничтожно мало (около 12 баррелей в год) по сравнению, например, с отходами угольных электростанций (в 100 000 раз больше), которые также содержат радиоактивные изотопы. При этом уже сегодня ведутся разработки нового поколения ядерных реакторов на основе тория, что полностью решит проблему радиоактивных отходов.

Еще одна претензия — огромные расходы, связанные с закрытием электростанции и утилизацией ее остатков. В этом случае атомные электростанции обычно создают фонд, в который депонируется часть прибыли от продажи электроэнергии. Во Франции это около 0,14 цента за каждый проданный киловатт-час. В России утилизация оплачивается государством.

Другой важной проблемой является распространение ядерного оружия, связанное с развитием ядерной энергетики, и террористические акты, которые представляют собой новое измерение угрозы для ядерных установок. Кроме этого проблемы эксплуатационной безопасности возникают в связи с авариями и утечками, произошедшими в 2008 году на электростанциях в Словении, Венгрии и Франции. Эти утечки произошли в замкнутом контуре силовой установки и не вызвали загрязнения внешней среды, но случаются и открытые аварии с серьезными экологическими последствиями. Это авария на Чернобыльской АЭС и на станции Фукусима-1 в Японии. При этом исторический анализ смертей, вызванных отдельными источниками энергии, показывает, что ядерная энергия является одним из самых безопасных источников энергии в мире, сравнимым с солнечной и ветровой энергией и намного более безопасным, чем гидроэнергетика (ядерная энергия вызывает 0,03 смерти на тераватт-час, солнечная энергия 0,02 смерти на ТВтч и ветер 0,04 смерти на ТВтч, гидроэнергетика, включая прорыв плотины Баньцяо в 1971 году, привела к 1,3 смерти на ТВтч). Производство электроэнергии из угля, нефти и природного газа вызывает на три порядка больше смертей от загрязнения воздуха и промышленных аварий (нефть вызывает 18,4 смертей на ТВтч, а уголь вызывает 24,6 смертей на ТВтч). В период с 1971 по 2009 год ядерная энергетика предотвратила 1,84 миллиона смертей, которые могли бы быть вызваны загрязнением воздуха в результате сжигания ископаемого топлива.

Раздаются также голоса, указывающие на истощение месторождений урана, но последние исследования доказывают, что их ресурсов хватит как минимум на несколько сотен лет. Решением этой проблемы является внедрение реакторов-размножителей, которые могут производить больше топлива, чем потребляют. Другое решение — использовать торий в ядерных реакторах поколения IV. Важнейшим преимуществом атомной энергетики является высокая безопасность и отсутствие выбросов вредных для окружающей среды газов и пыли. Ядерная энергия также является наиболее конденсированным источником энергии, используемым в настоящее время человеком. Мировые ресурсы делящихся материалов позволили бы покрыть все энергетические потребности человечества на многие тысячи лет. Этот вопрос также рассматривается в контексте ожидаемого в неопределенном будущем истощения запасов ископаемого топлива.

Ядерная энергетика является одним из главных способов производства электроэнергии с низким уровнем выбросов углерода, и исследования ее общих выбросов в течение жизненного цикла на единицу энергии показывают, что выбросы парниковых газов от АЭС сравнимы или ниже, чем у возобновляемых источников энергии. Анализ научной литературы по выбросам парниковых газов, проведенный в 2014 году Межправительственной группой экспертов по изменению климата (МГЭИК), показал, что медианное значение выбросов СО2 ядерной энергии составляет 120 СО2-экв./кВтч, что является наименьшим значением из всех источников электроэнергии. Для сравнения, средний коэффициент излучения угля составляет 820, а природного газа — 490 CO2-экв./кВтч.

Перспективы развития атомной энергетики в России

Сегодня Россия активно работает над совершенствованием уже эксплуатируемых станций и разрабатывает новые уникальные установки: водяные реакторы под давлением, которые являются более надежными и безопасными инструментами для производства электричества, но у них есть недостаток ― ограниченный ресурс урана. Если посмотреть на будущее, то есть реакторы, которые могут использовать весь уран, и тогда горизонт эксплуатации увеличивается на 1000 лет, и Россия является одной из немногих стран, кто реализует не только существующие планы, но и смотрит в будущее.

Георгий Тихомиров отмечает, что у России есть компетенции, которые она сегодня реализует в ряде уникальных проектов. Проект «Прорыв» является мощным шагом в будущее атомной энергетики, потому что будут реализованы замкнутый ядерный цикл и быстрый реактор нового поколения. Нельзя обойти стороной крупные аварии ядерной энергетики. А можем ли мы преодолеть эти риски? Можем ли мы не повторить эти аварии? Да, можем. Каждая авария подвергается анализу. В шахтах и при добыче нефти гибнет в сотни раз больше людей, чем от ядерной энергетики.

Сегодня уже разрабатываются реакторы четвертого поколения. Они будут экономически привлекательны, внутренне безопасны, у них не будет проблем с радиоактивными отходами, потому что они будут их перерабатывать внутри себя. Потенциал энергоносителей:

с открытым ЯТЦ (существующая Атомная Энергетика) ― 5%;

с замкнутым ЯТЦ (Атомная Энергетика на быстрых нейтронах) ― 90%.

Сегодня реализуется проект ядерной энергетики России «Прорыв», целью которого является демонстрация возможностей новых реакторов. В рамках проекта будет реализован жидкосолевой реактор. Россия рассматривает реакторы разного типа, но наиболее продвинулась разработка по жидкометаллическим носителям и по натриевому и свинцовому направлениям. Поэтому перспективы развития атомной энергетики огромны.

Родился основатель Энергетического института Академии наук СССР Глеб Максимилианович Кржижановский

12 (24) января 1872 г. в Самаре родился Глеб Максимилианович Кржижановский, советский государственный деятель, энергетик, академик (1929), вице-президент (1929-1939) Академии наук СССР; председатель комиссии ГОЭЛРО (1920), первый председатель Госплана (1921-1930), основатель и директор Энергетического института АН СССР (1930).

В 1889 г. Кржижановский, окончив в Самаре реальное училище, уехал в Петербург, где поступил в Технологический институт. В 1891 г. он стал членом марксистского кружка студентов-технологов, в котором в числе прочего занимался составлением прокламаций. Два года спустя студент Кржижановский познакомился с В. И. Ульяновым (Лениным), вместе с которым стал одним из организаторов Петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». В 1894 г. Кржижановский с отличием окончил институт, и его имя было занесено на мраморную доску.

В декабре 1895 г. за революционную деятельность он был арестован и через два месяца выслан в Восточную Сибирь. Находясь в заключении в Бутырской тюрьме в Москве, революционер сочинил на мотив польской «Варшавянки» песню «Вихри враждебные веют над нами…». После ссылки он был принят на работу начальником депо в Самаре.

Зимой 1904-05 гг. Кржижановский принял участие в подготовке и организации III-го съезда РСДРП. В октябре 1905 г. – являлся одним из организаторов железнодорожной забастовки и председателем забастовочного комитета Юго-западных железных дорог. После подавления революции он переехал в Петербург. Поступив монтёром в частное «Общество электрического освещения», он вскоре стал заведующим кабельной сетью Василеостровского района.

В 1910 г., по приглашению инженера-энергетика Р. Э. Классона, Кржижановский переехал в Москву для заведования Московской кабельной сетью. Здесь он стал проводить работы по переоборудованию сети и принял участие в постройке и эксплуатации первой районной электрической станции на торфе. В 1912 г. Кржижановский был назначен заведующим этой станцией. В то же время он не прекращал сотрудничество с большевистской организацией. После Февральской революции энергетик начал службу в Московском совете, а также заведовал отделом топлива.

После Октябрьской революции при поддержке Ленина Кржижановский наладил работу станции «Электропередача» и помог электроснабжению Москвы в тяжёлое время топливного кризиса. В 1918 г. он возглавил Комитет государственных сооружений Всероссийского Совета Народного Хозяйства (ВСНХ) и, как один из ведущих энергетиков страны, – Главное управление электротехнической промышленности.

В 1920 г. Кржижановский был назначен председателем Государственной комиссии по электрификации России (ГОЭЛРО), работа над планом которой, по словам самого энергетика, явилась кульминационным моментом его жизни. «План электрификации РСФСР» был издан к XIII съезду Советов. В феврале 1921 г. по поручению Ленина Кржижановским при Совете Труда и Обороны РСФСР была организована Государственная плановая комиссия (Госплан), председателем которой главный энергетик страны оставался до конца 1930 г.

В январе 1929 г. Кржижановский был избран действительным членом Академии наук СССР, а в мае того же года – вице-президентом Академии. В 1930–1932 гг. он являлся председателем Главного управления энергетического хозяйства (Главэнерго) Народного комиссариата тяжелой промышленности, а с 1932 г. по 1936 г. – председателем Комитета по высшему техническому образованию при Центральном Исполнительном Комитете СССР и заместителем Наркома по просвещению РСФСР.

В 1930 г. Кржижановский основал и стал первым директором научно-исследовательского Энергетического института (ЭНИН) Академии наук СССР. Развивая идеи плана ГОЭЛРО, ЭНИН формировался как институт, призванный решать крупные комплексные проблемы, стоявшие перед советской энергетикой. Под руководством академика в Институте были разработаны научные основы объединения энергетических систем и создания Единой электроэнергетической системы (ЕЭС) СССР. Первые советские электростанции сооружались при непосредственном участии учёного.

Кржижановский являлся членом редакционного совета Большой Советской энциклопедии, автором ряда научных исследований в области энергетики и планирования. В 1933–1937 гг. он был избран председателем Всесоюзного совета научно-инженерных и технических обществ (ВСНИТО), а в 1937–1945 гг. – депутатом Верховного Совета СССР. Во время Великой Отечественной войны учёный вместе с Энергетическим институтом находился в эвакуации в Казани.

23 января 1957 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР за выдающиеся заслуги области энергетики, большой вклад в коммунистическое движение и в связи с 85-летием со дня рождения Г. М. Кржижановскому было присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали.

31 марта 1959 г. Глеб Максимилианович Кржижановский скончался.

Лит.: Глеб Максимилианович Кржижановский: Жизнь и деятельность в фотографиях и документах : [Альбом / Сост. В. П. Карцев]. М., 1986; Карцев В. П. Кржижановский. М., 1985; Красильщиков В. В начале будущего: Повесть о Глебе Кржижановском. М., 1973; Кржижановский Глеб Максимилианович. М., 1975; Кржижановский Г. М. Об электрификации (Речь на 8-м съезде Советов). М., 1990; Он же. Социалистическое строительство. М.; Л., 1936; Он же. Сочинения. Т. 1–3. М. ; Л., 1933–1936; Круглов А. А. Глеб Максимилианович Кржижановский. М., 1978; Флаксерман Ю. Н. Г. М. Кржижановский. М., 1964.

См. также в Президентской библиотеке:

Ленинский план в электрификации / Академик Г. М. Кржижановский // Наша страна : ежемесячный журнал, посвященный изучению СССР. М., 1940, № 4/5. С. 4-9.

30 лет спустя: как распад Советского Союза превратил Россию в глобальную нефтегазовую державу

В этом списке
энергетический переход | Природный газ | Нефть

30 лет спустя: как распад Советского Союза превратил Россию в глобальную нефтегазовую державу

Внимание переключится на Азию, поскольку запрет ЕС на российскую нефть вступает в силу

Энергия | Масло | Сырая нефть

Platts Сырая нефть Marketwire

Европа Кризис цен на энергию

US POWER TRACKER: природный газ и погода подталкивают цены в Техасе к снижению по сравнению с предыдущим месяцем и росту по сравнению с

годом

Энергия | Масло | Сырая нефть

Путь вперед для Dated Brent

Принимайте решения с уверенностью

Для полного доступа к обновлениям в режиме реального времени, последним новостям, анализу, ценообразованию и визуализации данных подпишитесь сегодня.

Подпишитесь сейчас

Энергетический переход | Природный газ | Масло
25 авг. 2021 г. | 10:15 UTC
Аналитический блог

Автор
Розмари Гриффин
Товар
Энергетический переход,
Природный газ,
Масло
Тема
Энергетический переход,
Коммодитизация СПГ,
ОПЕК+ сокращает добычу нефти

Включая
Розмари Гриффин
Товар
Энергетический переход,
Природный газ,
Масло
Тема
Энергетический переход,
Коммодитизация СПГ,
ОПЕК+ сокращает добычу нефти

Прошло 30 лет с тех пор, как распад Советского Союза изменил глобальные энергетические рынки и поставил Россию на путь получения места за столом ОПЕК наряду с огромным влиянием на цены на нефть и природный газ.

Крупнейший в мире экспортер сырой нефти и газа в Европу увеличил свое влияние на разрушенных остатках коммунистического блока, когда будущее его энергетического сектора казалось сомнительным. Через год после периода, приведшего к демократизации России, известного как «перестройка», доля страны на мировых нефтяных рынках составляла лишь малую долю от нынешних 12%.

«Турбулентность, возникшая сразу после распада Советского Союза, привела к тому, что поставки сырой нефти и конденсата в регионе только в период с 1990 по 1994 год упали на 4,2 миллиона баррелей в сутки», — сказал Пол Шелдон, главный геополитический советник S&P Global Platts Analytics. Сегодня Россия производит около 9,64 млн баррелей в сутки, согласно обзору Platts ОПЕК за июль, и Platts оценил ключевой для России сорт нефти Urals CIF Med 25 августа в 68,145 долл./барр.

В начале января 1984 г. Ключевой для России сорт нефти Urals CIF Med по $28,55/барр. 31 января 19 г.86 цены упали до 19,95 долларов за баррель и оставались ниже 22 долларов за баррель до августа 1990 года, когда мировые цены резко выросли после вторжения Ирака в Кувейт.

«Нефтяной переизбыток 1980-х годов, последовавший за резким скачком цен на нефть в 1979 году, непосредственно способствовал распаду Советского Союза в 1991 году. Незадолго до этого СССР стал крупным мировым производителем нефти; значительная потеря доходов от экспорта твердой валюты, вынуждающая СССР истощать свои официальные резервы на фоне растущего дефицита почти всего по всему союзу», — сказал Георгий Волошин, глава парижского отделения Aperio Intelligence.

Частные инвестиции

Эта новая экономическая и политическая реальность также создала новые возможности. Приватизация нефтегазовых активов позволила иностранным инвесторам выйти на постсоветские рынки и внедрить передовые технологии на производственных площадках. Они также помогли расширить географию российского производства за счет новых проектов, разработанных на востоке России, в том числе на шельфе Сахалина, а также на крайнем севере страны.

«Последующие периоды приватизации российской нефтяной компании в конечном итоге привели к более целенаправленным инвестициям, повышению эффективности и технологическому прогрессу, что проложило путь к почти неуклонному росту производства с 1998», — добавил Шелдон из Platts Analytics.

Другие страны бывшего Советского Союза следовали аналогичной политике. баррелей в сутки в период с 1998 по 2019 год, до того, как сокращения ОПЕК+ вызвали редкое падение в 2020 году», — сказал Шелдон. нефть и газ

«Появление новой экспортной инфраструктуры, в дополнение к нефтепроводу «Дружба», построенному в 1960-х годах, способствовало расширению площадей нефтедобычи в России», — сказал Волошин из Aperio.

Ключевые новые проекты включают нефтепровод Восточная Сибирь-Тихий океан, введенный в эксплуатацию в 2009 году для экспорта в Китай и более широкий Азиатско-Тихоокеанский регион. Балтийская транспортная система увеличила экспортные возможности за счет проектов на Волге, Урале и в Западной Сибири, а также на севере России. В последние годы правительство уделяло приоритетное внимание развитию транспортировки нефти и СПГ по Северному морскому пути, который снабжает Европу и Азию через арктические воды.

«Я смотрю, как Путин смог подружиться с Китаем и отправить больше нефти на восток и особенно начать больше газа на восток и в Арктику, вы посмотрите, что происходит на Ямале, вы посмотрите, что происходит во втором арктическом проекте на восток будет поступать много газа, и это будет прямая конкуренция с Катаром и Австралией», — сказала независимый экономист и советник по энергетике Корнелия Мейер.

Однако расширение экспорта и борьба за долю рынка привели к некоторым проблемам, в частности, из-за зависимости Европы от импорта газа из России, а также из-за влияния Кремля на страны, которые транзитируют российский газ в Европу. Новая экспортная инфраструктура также была ключевой целью санкций США, введенных в 2014 году из-за роли России в конфликте на Украине.

Экономическая устойчивость

Зависимость России от доходов от нефти и газа также возросла за последние 30 лет. В 1998 году падение спроса на нефть, вызванное азиатским финансовым кризисом, привело к дефолту в России и значительному обесцениванию рубля.

С 2000 года, когда Владимир Путин стал президентом России, устойчивый рост цен на нефть позволил Кремлю погасить большие суммы внешнего долга и создать стабилизационный фонд для защиты от волатильности цен. Это смягчило последствия мирового финансового кризиса 2008 года и помогло стране справиться с последующей волатильностью цен, в том числе с влиянием роста добычи сланца в США с середины 2010-х годов.

Повышение устойчивости российского бюджета в последние годы позволило ей торговаться за увеличение объемов добычи в рамках соглашения ОПЕК+, поскольку государственные бюджеты многих других членов коалиции более чувствительны к волатильности цен на нефть.

Поскольку регион отмечает 30-летие со дня распада Советского Союза, эти тенденции продолжают определять политические и коммерческие приоритеты. Энергетический переход добавит дополнительное измерение, поскольку производители пытаются сбалансировать планы по добыче новых углеводородов и проекты экспорта с растущими опасениями по поводу окружающей среды и все более очевидным воздействием изменения климата.

Транснациональная история советской нефти и газа под редакцией Еронима Перовича – EuropeNow

Это часть нашей специальной статьи Разнообразие, безопасность, мобильность: вызовы для Восточной Европы.

Даже на фоне растущего в последнее время количества исследований в области энергетики остается недостаток исследований, посвященных изучению Советского Союза как главного действующего лица, а не простого соперника западных устремлений времен холодной войны. Как Энергия холодной войны ясно показывает, однако, что эта тенденция проистекает не столько из-за отсутствия интереса, сколько из-за лишь недавно и частично преодоленного недостатка источников. Этот том — результат конференции 2015 года в Цюрихе — предпринял значительные шаги, чтобы заполнить этот историографический пробел. При этом он предлагает необходимый противовес общепринятым предположениям об отношениях между Востоком и Западом и способности данной администрации принуждать другие правительства и даже влиятельные национальные отраслевые интересы к согласию. Иными словами, советская нефтегазовая политика была многогранной, адаптивной и нередко противоречивой. Он отвечал не только идеологическим соображениям, но и внутренним интересам, геополитическим событиям и меняющимся рыночным условиям.

Том открывается предисловием редактора Джеронима Перовича, в котором убедительно доказывается важность этого тома. Истории мировой и даже советской нефти, как правило, пишутся западными победителями (в последней главе утверждается превосходная степень), основанные исключительно на традиционных нарративах о конфликтах холодной войны. Это создало слепые зоны. Как утверждает Перович, внутриблоковое сотрудничество следует рассматривать наряду с конфронтацией Восток-Запад. Действительно, хотя Советы стремились создать гегемонистское «энергетическое пространство» в Восточной Европе, они также активно торговали с Западом технологиями и валютой, необходимыми для продвижения их собственных нефтедобывающих проектов (особенно в Сибири) и «компенсации». ) за убытки», возникшие при поддержании в значительной степени субсидируемых потоков энергии в Совет Экономической Взаимопомощи (СЭВ). Советская энергетическая политика создавала как трудности, так и возможности, разногласия и мосты, постоянные маршруты потоков энергии, а также конфликты интересов.

Первый из трех разделов Энергия холодной войны посвящен переходному периоду между Второй мировой войной и холодной войной. В первой главе «От кризиса к изобилию» прослеживается изменение роли нефти в энергетике Советского Союза при Сталине. Здесь Феликс Решу подчеркивает несоответствие между доступом Советского Союза к бакинским месторождениям — крупнейшим в Европе — и явным безразличием Сталина к потенциалу нефти для индустриализации. Первоначально нефть рассматривалась как товар для обмена на столь необходимую иностранную валюту и промышленные материалы. Вместо нефти Советы сосредоточили внутреннюю энергетическую политику на сжижении угля с помощью впервые разработанных немцами технологий, которые наиболее ревностно применялись в стремлении нацистов к энергетической автаркии. Это была, как указывает Рехшух, своеобразная политика Советов, учитывая огромные резервы в Баку, а также недавно обнаруженный «Второй Баку» на Волге и Урале. В самом деле, как недвусмысленно заявляет Решу, «богатому нефтью Советскому Союзу было бы лучше, если бы он продолжал обычные инвестиции в добычу нефти», а не в переработку угля, и «постоянно меняя решения о распределении инвестиций», которые были сосредоточены на переработке на экспорт, а не на разведку и добычу (52). -3). Это было только с немецким вторжением в 1941 и что внутреннее значение нефти было осознано.

Следующая глава, написанная Наталией Егоровой, посвящена энергетическим аспектам иранского кризиса 1945–1946 годов. Тщательно подчеркивая важность самого кризиса, Егорова утверждает, что его не следует считать искрой холодной войны. Хотя Советский Союз и Соединенные Штаты были ключевыми игроками, возможности и даже стремление к сотрудничеству между возникающими блоками Восток-Запад все еще существовали. Этот момент хорошо взят. Этот рецензент, однако, задается вопросом, недостаточно ли изучено различие между «началом холодной войны» и «значительным вкладом в зарождение послевоенной конфронтации» (82). Гораздо более убедительным является аргумент Егоровой о том, что сохраняющееся советское военное присутствие в иранском Азербайджане было связано не с территорией или даже политическим господством (хотя политическое влияние оставалось фабричным), а скорее с нефтяными концессиями и сдерживанием американского и британского влияния. Будь то прото- или ранний бой холодной войны, он прямо говорит о центральной роли доступа к ресурсам в этом зарождающемся конфликте.

Статья Никласа Йенсен-Эриксена «Красная нефть и реакция Запада» посвящена реакции Великобритании на возвращение Советского Союза на мировые рынки на рубеже 1960-х годов. Вопреки общепринятому пониманию, Дженсен-Эриксен утверждает, что британское эмбарго на советскую нефть в 1959 году вызвало большие споры в ключевых кругах британского правительства. В то время как политически настроенное министерство иностранных дел и министерство энергетики, склонное поддерживать интересы нефтяных компаний, возражали против импорта «красной нефти» из опасения ее разрушительного воздействия на британский нефтяной рынок и растущей зависимости от геополитического врага, Совет по торговле — в поддержку отраслей, потребляющих нефть, — и Казначейство публично занимали нейтральную позицию по этому вопросу, но в частном порядке приветствовали возможность покупать дешевую советскую нефть. Такие внутриправительственные и межотраслевые разногласия дали Советам возможность использовать противоречащие друг другу интересы и подорвать бойкот в последующие несколько лет.

Красное масло, разумеется, вызвало споры далеко за пределами Англии. Как показывает Роберто Кантони в заключительной главе этого раздела, советское «нефтяное наступление» в начале 1960-х также внесло раскол между союзниками по НАТО и Европейскому экономическому сообществу (ЕЭС). Неудивительно, что многие аргументы в этих органах перекликаются с аргументами в британском деле. Американцы и британцы подчеркивали угрозу чрезмерной зависимости от восточных источников и советского экономического роста. Однако французы, итальянцы и, в некоторой степени, западные немцы сосредоточились на обещании открыть западные рынки для дешевого и богатого восточного сырья в обмен на твердую валюту, которая, в свою очередь, открыла бы Советский Союз для западного экспорта. Торговля, конечно же, представляет собой не просто абстрактную таблицу чисел, а реальное обращение товаров. Таким образом, трубопроводы играли центральную роль в этих дискуссиях. НАТО, оборонительная организация, выступала против участия Запада в строительстве советского трубопровода по политическим мотивам; ЕЭК продвигала его с экономической точки зрения. В конечном итоге не только аргументы за и против эмбарго на трубопроводы, но и оценки промышленной ценности, экономического воздействия и даже определения нефтепроводов большого диаметра разошлись по тому же принципу. К концу 1962, англо-американский аргумент победил, и западное эмбарго было наложено с заметно слабыми результатами.

Вторая часть этого тома посвящена периоду разрядки между Востоком и Западом. Вклад Вячеслава Некрасова связывает главу Кантони и главы, в основном посвященные Брежневу, которые следуют за расследованием нефтяной политики Никиты Хрущева. Используя недавно опубликованные стенограммы партийных съездов и заседаний ЦК среди многочисленных недавно рассекреченных и неопубликованных архивных источников, Некрасов изображает резкий контраст между угольно-промышленной политикой Сталина и задачами развития углеводородов Хрущева. Действительно, именно идеологически и экономически обоснованная ориентация на экспорт химикатов, а не сырья, побудила Хрущева направить ресурсы от трубопроводных проектов, сильно зависящих от западного импорта, на интенсивное развитие внутренних производственных мощностей по переработке. Эти усилия, однако, захлебнулись перед лицом дефицита специальных знаний, обилия «некомпетентности и оппортунизма» и активного сопротивления со стороны различных промышленных компаний, лобби и даже Госплана, госплана.

Глава Элизабетты Бини посвящена противоборствующей политике США и Италии, и в первую очередь государственной компании ENI в отношении Советского Союза. Используя материалы, собранные в основном в Соединенных Штатах и Италии, Бини утверждает, что ENI и итальянское правительство более широко использовали американо-советские трения, чтобы одновременно приобретать топливо и сырье для итальянских рынков и вырезать большее пространство для ENI и Италии на западе и в Италии. события в мире. Интересно, что Бини продолжает весьма убедительно доказывать, что Италия стала пионером и способствовала отношениям Восток-Запад — как инфраструктурным, так и политическим — которые Западная Европа приняла к началу XIX в.70-х годов, одновременно способствуя большей зависимости от советских углеводородов и углубляя инфраструктурную интеграцию Востока и Запада.

В следующей главе, написанной Аленом Бельтраном и Жаном-Пьером Вийо, аналогичным образом исследуются отношения между компаниями Востока и Запада, исследуя поиск французской Gaz de France (GDF) советского природного газа. Имея доступ к алжирскому газу в начале 1960-х годов, GDF начала серьезно рассматривать советский газ только в 1966 году. К 1971 году Франция и Советский Союз подписали первый из нескольких договоров об обмене французским оборудованием и трубопроводами для будущих поставок газа в GDF, начиная с 1919 года.76. Однако транспортировка газа во Францию потребует строительства трубопровода, который пройдет через Чехословакию, Австрию и Германию, а затем завершится во Франции. Ключевой элемент инфраструктурной интеграции и энергетической взаимозависимости, этот разворот сорвал попытки Америки втянуть Европу в более ограничительный западный энергетический торговый блок. Однако он также использовал собственные энергетические и экономические слабости Советского Союза. Хотя газ шел с Востока на Запад, материалы, технологии и валюта, транспортируемые в противоположном направлении, обеспечивали взаимозависимость, при которой Советский Союз зависел от западных европейцев, по крайней мере, так же, как они зависели от советских углеводородов.

Аналогичные опасения тяготят Федеративную Республику. Доклад Дуни Кремпин прослеживает эволюцию германо-советских отношений в области энергетики в 1970-х годах, в критический переходный период, когда энергетический сектор Западной Германии начал диверсифицировать свои источники энергии. Однако вместо того, чтобы сосредотачиваться только на торговле, Кремпин также исследует рефлекторные эффекты роста торговли между Востоком и Западом. В конце концов, она убедительно доказывает, что растущая тяга Западной Германии и Европы к советскому газу не только способствовала условной стабильности разрядки, но также способствовала развитию инфраструктуры и западных рынков, которые в конечном итоге позволили развивать Западную Сибирь, тем самым поощряя даже более глубокое сотрудничество.

Статья Дэвида С. Пейнтера завершает второй раздел убедительным опровержением оценки распада Советского Союза «школой победы Рейгана». Хотя он признает, что Советский Союз нуждался в американских технологиях и торговле, которые администрация Рейгана тактически удерживала, Пейнтер также анализирует роль Западной Европы в предоставлении этих самых ресурсов и в значительной степени нейтрализации последствий американской политики изоляции. Даже увеличение добычи в Саудовской Аравии в 1985 году, которое имело столь решающее значение для глобального падения цен на нефть, было в первую очередь саудовской инициативой, предпринятой в интересах саудовского экспорта. Иными словами, конец Советского Союза был скорее примесью царской «экономической отсталости», населенных пунктов, удаленных от источников нефти и газа, «внутренних противоречий советской системы» и колебаний мировых цен на нефть. чем давление эпохи Рейгана.

В третьем разделе этого тома рассматриваются аналогичные вопросы упадка и распада Советского Союза. В работе Фалька Флейда «Создание общего энергетического пространства» основное внимание уделяется трубопроводу «Дружба» и утверждается, что этот трубопровод способствовал не только зависимости Восточного блока от советского газа, но и политической стабильности в государствах-сателлитах. Более того, трубопровод почти сразу стал бременем для советской энергетической экономики, которая зависела от западных рынков и технологий, но сдерживалась обязательствами перед Восточной Европой. Хотя Москва оставалась гегемоном, такие обременительные обязательства также давали странам СЭВ значительные переговорные позиции, когда Советский Союз угрожал перенаправить потоки на Запад.

Суви Кансикас утверждает в своей главе, что эти взаимозависимые отношения подверглись напряжению, когда мировое падение цен на нефть в 1980-х годах заставило советское руководство пересмотреть преференциальную позицию, до которой оно поставило политическую стабильность в Восточной Европе выше национальных экономических интересов. Кансикас предлагает убедительное понимание сложности торговли внутри и между блоками, особенно в отношении одновременной либерализации торговли в рамках Западноевропейского сообщества и избирательных протекционистских барьеров, воздвигнутых вокруг него. Эта система отдавала предпочтение торговле с Советским Союзом, а не Восточной Европе, отказывая последней в иностранной валюте, необходимой для оплаты последней, и убеждая Москву перенаправлять потоки энергии на более прибыльные западные рынки.

В главе Лоренца М. Люти аналогичные вопросы рассматриваются путем изучения рассекреченных восточногерманских материалов, касающихся «совещаний СЭВ, внутренних оценок и бесед между советскими и восточногерманскими официальными лицами». Благодаря этому он анализирует напряженность внутри СЭВ по поводу поставок нефти и газа, трубопроводов и электрификации. Такая напряженность существовала не только между Международным инвестиционным банком (МИБ) — советским аналогом Международного валютного фонда — и Восточным блоком, но и между членами блока, у которых были разные национальные экономические и энергетические потребности, торговые стратегии и кредитные рейтинги. Люти утверждает, что, учитывая сумбур противоречивых интересов, энергетическая интеграция одновременно способствовала и подрывала «советский экономический империализм» над блоком, особенно во время рецессии 19-го века.80-е годы.

В последней главе прослеживается наследие энергетических отношений СЭВ, рассмотренных выше, до наших дней. Поскольку предыдущие исследования усложняли упрощенные представления о советском энергетическом доминировании, Маргарита М. Бальмаседа убедительно утверждает, что постсоветские энергетические, политические и экономические связи по-прежнему «выходят далеко за пределы энергетической зависимости» (401) восточноевропейской периферии от ядра России. Интересно, что Украина является одним из трех ее основных случаев. (Беларусь и Литва — два других.) Украина унаследовала некоторые из крупнейших газохранилищ и сложных систем нефтепереработки на постсоветском пространстве, гарантируя, что она будет по-прежнему полностью зависеть от России в отношении большей части своего энергопотребления даже после обретения политической независимости. В свою очередь, постсоветская Россия продолжает полагаться на ту же украинскую инфраструктуру для экспорта в Европу. Бальмаседа ясно дает понять, что такая взаимозависимость больше вредит Украине, чем России. Тем не менее, тот факт, что она вводит обратную сторону — зависимость России от Украины — вызвал у читателя интерес к другой стороне этой взаимозависимости. Если мы действительно можем говорить о двунаправленных властных отношениях, способность Украины должна ограничивать способность России манипулировать потоками через страну. Тем не менее, более крупный аргумент Бальмаседа весьма убедителен. Трубопроводы и долгосрочные потоки энергии могут создавать зависимости, но они также «модифицируемы». Она утверждает, что это наследие, а не судьба.

Объем впечатляет. Он охватывает много новых территорий, эффективно использует ранее недоступные материалы и предлагает детальное понимание энергетической политики СССР и СЭВ во время холодной войны. Темы транснационализма, инфраструктуры, связей Восток-Запад и энергетики обеспечивают общие точки отсчета между главами и создают связную и актуальную коллекцию. Некоторые авторы, например, подчеркивают, что, несмотря на опасения Запада, Советский Союз никогда не развертывал свое нефтегазовое оружие, чтобы добиться политических уступок от Запада или его восточных союзников. Такой потенциал, к которому непосредственно обратился Бальмаседа, был реализован только в Российской Федерации, которая, тем не менее, была и до сих пор попеременно сдерживается наследием советской энергетической политики.

Энергетика ссср: Энергетика СССР за пятнадцать лет