Глобализация энергетики: Энергетическая глобализация

Энергетическая глобализация

Первый аспект – это сложившиеся в области энергетики тенденции. Все они прямо или косвенно связаны с попытками решить глобальные энергетические проблемы – нехватка энергии, сокращение ресурсов и изменение климата. Тенденции следующие: быстрая перестройка мировой структуры энергетики в сторону повышения экологической чистоты производимой энергии, рост масштабов перераспределения энергоресурсов между разными регионами планеты и резкое увеличение роли технических инноваций в сфере преобразования энергии. Все три тенденции понятны и ощутимы.

Второй аспект касается собственно строительства межконтинентальной энергомагистрали. Мировые энергоресурсы истощаются, при этом ресурсные центры сконцентрированы в нескольких регионах. Энергоресурсы и энергопотребление распределены неравномерно и территориально удалены друг от друга. И если ставить вопрос о развитии всего человечества, то в этих условиях ориентация на оптимизацию распределения глобальных энергоресурсов выглядит вполне естественным, необходимым действием.

В основе предлагаемой инициативы лежит прогноз огромного дефицита электроэнергии в Европе: «Подсчитано, что зависимость Европы от импорта сырьевых ресурсов к 2020 году достигнет 65%, а к 2030 году – 70%». При этом в 2011 году Европа оказалась одним из лидеров по энергопотреблению, с долей в 23% от общемирового уровня потребления энергии, уступив лишь Азиатско-Тихоокеанскому региону (его доля составила 39%). Стоит напомнить, что в последние годы Европа большое внимание уделяет развитию «зеленых» и низкоуглеродных технологий. Целью на 2020 год является доведение объёма возобновляемых ресурсов до 20% от общей структуры энергопотребления. При этом ряд европейских стран, таких как Германия, Швейцария и Италия, после аварии на Фукусиме полностью отказались от своих ядерных программ. Это также будет способствовать росту энергодефицита.

Среди регионов, которые в будущем могли бы стать поставщиком энергии для Европы, в докладе выделены Китайский автономный район Синьцзян, Сибирь, страны СНГ и Монголия. Они богаты ветровой, солнечной и гидроэлектроэнергией, обладая при этом низким локальным спросом и невысокой себестоимостью производства энергии. В рамках проекта дистанционной передачи электроэнергии до центра потребления в Европе этим регионам отводится роль крупных баз-источников. Китай предлагает 3 варианта схемы реализации межконтинентальной магистрали.  Все они предусматривают в качестве конечной точки передачи энергии Германию.

Первый вариант предусматривает увязку энергии новых источников и местного газа в Синьцзяне и ее передачу в Германию (на расстояние 5600 км) по линиям постоянного тока ультравысокого напряжения  ±1100 кВ с пропускной способностью 11000 МВт (или 22000 МВт по сдвоенным  контурам на одной опоре).

В рамках второго варианта предлагается связать энергию газа в Казахстане с новыми энергоресурсами в Синьцзяне и передать электроэнергию в Германию (на расстояние  4 700 км) по линиям постоянного тока ультравысокого напряжения ±1100 кВ с пропускной способностью  11000 МВт (22000 МВт по сдвоенным  контурам).

Третий вариант – соединить энергию газа, ветра и воды в Сибири, а затем передать ее по  энергомагистралям постоянного тока ультравысокого напряжения ±1100 кВ на запад России, а оттуда – в Германию по линиям постоянного тока ультравысокого напряжения  ±800 кВ. Дальность передачи составляет около 6400 км, а пропускная способность – 11000 МВт (22000  МВт по сдвоенным  контурам).

По оценкам китайских представителей, все три варианта обладают стоимостными конкурентными преимуществами по сравнению с прямым подключением Германии к ветровой электроэнергии в прибрежных водах Северного моря.

Большое внимание Ли Жень уделяет вопросу технологической реализуемости данного проекта, при этом опираясь на опыт Китайской сетевой компании: «Межконтинентальные энергомагистрали практически осуществимы с точки зрения технологии и целесообразны по безопасности и эффективности. За последние годы технологии передачи ультравысокого напряжения претерпели стремительное развитие и в настоящее время приобретают статус испытанных технологий. Эксплуатируемые нами линии ультравысокого напряжения постоянного и переменного тока выдержали суровые испытания морозом, грозой, ливневым дождем и сильным ветром с 2009 по 2010 год, что является убедительным доказательством надежности и безопасности технологии ультравысокого напряжения. Мы создали систему анализа модели крупной электросети и  запустили расчет крупной модели магистрали для передачи гидроэнергии, теплоэнергии, ветроэнергии, ядерной энергии и электроэнергии ультравысокого напряжения, включая 11500 узловых точек, 2260 генераторов и 35900 линий. Мы освоили передовые технологии защиты систем и управления крупными энергосистемами. Благодаря применению технологии  управления интеллектуальной сетью и повышению надежности оборудования и уровня управления в будущем энергосистема ультравысокого напряжения станет более безо-пасной и надежной».

Наконец, третий аспект – это создание платформы для обмена информацией, сотрудничества и укрепления инновационного развития мировой энергетики. Здесь Ли Жень останавливается на тех прорывах, которые сделаны Китаем и которые могут стать отправной точкой для реализации обозначенной им инициативы. Он отмечает, что «Государственная электросетевая корпорация Китая ускорилась в своем стремлении к созданию открытой, синергетической и высокоэффективной системы технических инноваций, и произвела абсолютный прорыв в ключевых энергетических и электрических технологиях с акцентом на технологии ультравысокого напряжения». При этом речь идет о полном жизненном цикле инноваций в области ультравысокого напряжения, начиная с проведения исследований и заканчивая применением разработанных технологий. Для этих целей в Китае были построены четыре испытательные базы на большой высоте над уровнем моря (для изучения ультравысокого напряжения переменного тока, постоянного тока, теоретической механики) и два центра исследований и разработок (для изучения крупной энергосистемы и проектирования системы постоянного тока), а  также разработана экспериментальная система для проведения испытаний сетей ультравысокого напряжения. Характеристики целой линейки созданного производственного оборудования Ли Жень называет не иначе, как выдающимися.

В настоящее время в Китае в ускоренном темпе строятся три линии ультравысокого напряжения постоянного тока, а также линия ультравысокого напряжения переменного тока. К 2015 году планируется завершение строительства магистральной сети ультравысокого напряжения переменного тока, которая соединит крупные китайские энергетические базы с основными центрами потребления электрической энергии. К этому моменту будут завершены 15 межрегиональных проектов по передаче постоянного тока с пропускной способностью в  260 ГВт в год. 

Вторым прорывным направлением названа интеллектуальная сеть. На данный момент в одной из китайских провинций завершено строительство пилотного комплекса для накопления и передачи «зеленой» электроэнергии. Потребности Китая в умной энергетике понятны – страна является лидером в ветроэнергетике (63 ГВт ветромощностей против 47 ГВт у занимающих второе место США) и одним из лидеров в гелиоэнергетике (2,5 ГВт солнечных панелей). Создана междугородняя  сервисная сеть по зарядке и обмену аккумуляторов, включающая 243 станции, 13000 зарядных стоек, которые могут обслужить в общей сложности 80000 автомобилей. Кроме того, за короткий промежуток времени в Китае было установлено 93 млн интеллектуальных счетчиков, способных собирать данные с 10 млн клиентов (в будущем предполагается ежегодная установка 20000-30000 счетчиков). В Пекине, Тяньцзине и Шанхае созданы и продолжают создаваться множество опытных объектов интеллектуальных сетей, в том числе интеллектуальные подстанции, системы аккумулирования энергии, конвергенция четырех сетей (электросеть, телесвязь, телевидение и Интернет), оборудование для интеллектуального распределения, интеллектуальные здания, «умная» бытовая техника. Разработаны интеллектуальные системы диспетчеризации электроэнергии с панорамным мониторингом электросетей, динамическим анализом и функциями предварительного извещения в режиме реального времени, применяемых к сетям с напряжением 220 кВ и выше для реализации интегрированной диспетчеризации.

В качестве еще одного прорыва выделяется работа по разработке технических стандартов. В рамках сетей ультравысокого напряжения и Smart Grid было подготовлено 267 корпоративных, 39 промышленных и 20 государственных стандартов. В 2007 году Китай с успехом принял Международный симпозиум по стандартам для электропередач ультравысокого напряжения, а в 2009 – Международную конференцию по электропередаче ультравысокого напряжения. В 2011 году совместно с Институтом инженеров по электротехнике и электронике в Китае был проведен Международный форум по интеллектуальным сетям. Он пройдет здесь и в 2013 году.

В заключение хотим обратить внимание читателей на то, что озвученная инициатива имеет ярко выраженную стратегичность и долгосрочность, опирается на сверхинновационные технические решения и актуальные общемировые тенденции. При этом сетевое хозяйство рассматривается не как бизнес по передаче электрической энергии  внутри конкретной страны, а как инструмент для выстраивания внешних взаимосвязей и способ влияния на все евразийское пространство. Что показательно, такая позиция озвучивается даже не на уровне профильного министерства, а на уровне руководства отдельной компании. Поэтому на данном примере мы наблюдаем не только серьезный сдвиг в плане технических инноваций в энергетической отрасли, но и значимый шаг в развитии бизнес-мышления менеджмента промышленных предприятий.

Фото: bizio_ti / Fotolia.com, с сайта www.quirkychina.com

Варианты глобализации / / Независимая газета

Газета

Печатная версия

09.04.2013 00:01:30

Нетрадиционный газ как фактор образования всемирного газового рынка

Алексей Мастепанов

Об авторе: Алексей Михайлович Мастепанов – заместитель директора Института проблем нефти и газа РАН, член совета директоров Института энергетической стратегии.

Тэги: торговля, глобализация, энергетика

Создание глобального рынка всегда связано со значительными изменениями в экономике и политике.
Александр Иванов. Битва Энергий Параллельных Миров

Глобализация на рубеже ХХ и XXI веков затронула самые разные стороны общественной жизни. Начавшись с устранения барьеров в международной торговле и с более тесной интеграции национальных экономик, глобализация открыла дорогу к формированию единого (или общепланетарного) информационного и экономического  пространства, к формированию качественно новой системы международного разделения труда, в том числе и в энергетической сфере.


Глобализация в энергетической сфере охватывает прежде всего энергетические рынки и энергетические ресурсы, а также  такие направления  и формы деятельности, связанные с энергетикой, как рынки энергетических технологий и оборудования на основе международной специализации и кооперации; систему энергетической информации, знаний и ноу-хау; систему национального энергетического законодательства, нормативов, технических правил и т.п., в том числе и связанных с охраной окружающей среды при энергетической деятельности.


Глобализация мировых энергетических рынков как отражение дальнейшего технологического развития и развития социальных институтов является закономерным этапом их эволюционного формирования. Рынки энергоресурсов, будучи вначале однопродуктовыми и локальными, эволюционировали со временем в сторону региональных и глобальных (мировых) рынков отдельных энергоресурсов (например, мировой нефтяной рынок) и региональных рынков энерготоваров и/или энергетических услуг (например, европейский рынок электроэнергии и газа). Конечной целью развития энергетических рынков является формирование глобального энергетического пространства с едиными правилами «игры». И кто эти правила установит, тому легче будет и играть по ним. Поэтому уже сейчас, за многие годы до того, как такое пространство будет сформировано, идет борьба за будущие ключевые позиции на нем.


На процессы формирования мирового, или глобального, рынка газа оказывают влияние самые разные факторы: технологические, экономические, энергетические,  геополитические и др. Одни из них ускоряют эти процессы, содействуя формированию такого рынка, другие – препятствуют (противодействуют) этим процессам.


Ярким примером первых является сжиженный природный газ (СПГ), который обеспечил техническую и экономическую возможность трансокеанской транспортировки природного газа. Именно СПГ стал в последние десятилетия основным двигателем международной торговли природным газом. В  таком качестве он останется и в ближайшие 15–20 лет.


К числу факторов, препятствующих либо замедляющих формирование глобального рынка газа, относятся те, которые снижают импортную потребность в энергоресурсах энергодефицитных стран и регионов. Это – рост энергоэффективности, освоение новых, в том числе возобновляемых, источников энергии, экономический кризис, геополитика тех или иных государств  и др.


На роли технологического фактора в развитии глобализации газовых рынков, где смена технологий транспорта энергоносителя происходит наиболее быстро, хотелось бы остановиться особо. Так,  появление и развитие технологий  транспорта газа по трубопроводам большого диаметра открыло возможность формирования региональных рынков газа.  В  результате  развития технологий транспорта газа в сжиженном виде положено начало формирования глобального  газового рынка.


Новые технологии в добыче газа, такие как  горизонтальное бурение «интеллектуальных» скважин (посредством инновационной методики сейсмического моделирования 3D GEO) в сочетании с технологиями множественного гидроразрыва пластов трансформировали газовый сектор, обеспечив  возможность вовлечения в разработку рассредоточенных по всему миру гигантских залежей так называемого  нетрадиционного газа. 


Специалисты знают, что во второй половине ХХ века по мере развития нефтегазовой отрасли выявлялось все больше случаев нахождения и распространения залежей и месторождений нефти, газа и газового конденсата в сложных, необычных, то есть нетрадиционных условиях. Отсюда и происходят  понятия нетрадиционных источников углеводородов (нетрадиционных углеводородных ресурсов), или нетрадиционных нефти и газа. К концу ХХ века углеводородные ресурсы целого ряда разновидностей нетрадиционных скоплений (таких, как газогидраты и тяжелые нефти, сланцевые газ и нефть, водорастворенные газы, газы плотных резервуаров) намного превысили ресурсы их традиционных аналогов, а начало XXI века ознаменовалось переходом к их широкому использованию. И хотя достоверные данные о величине ресурсов нетрадиционного углеводородного сырья отсутствуют, а часто приводимые цифры достаточно условны, поскольку геологоразведочные и поисковые работы на такие  источники практически нигде, кроме США и Канады, до сих пор не проводились, даже их  оценка впечатляет .    


Однако надо отметить, что методологически четкого разграничения между понятиями «традиционные» (conventional) и «нетрадиционные» (unconventional) источники углеводородов нет .  Поэтому, например, часть нефти и газа в плотных формациях и низкопроницаемых коллекторах (tight oil, tight gas) разные специалисты относят то к традиционным, то к нетрадиционным ресурсам. Более того, с 2010 года Министерство энергетики США использует уже более «политкорректное» название для газа из нетрадиционных источников – газ из коллекторов с низкой проницаемостью (lowpermeability reservoirs).


В настоящее время к «нетрадиционному газу»,  как правило, относят метан угольных пластов (угольный метан), сланцевый газ, газ в плотных формациях и низкопроницаемых коллекторах (газ плотных коллекторов), газогидраты и др.


Широкая освещенность проблемы природного нетрадиционного газа как в солидных научных работах, так  и на страницах печатных и в электронных СМИ, делает, на наш взгляд,  излишним подробное рассмотрение в данной статье целого ряда вопросов, связанных с этим газом, особенно таких, как  история его разработки, применяемые технологии, воздействие на окружающую среду и др.


Не будем касаться и таких сугубо научных проблем, как генезис, закономерности, условия и факторы формирования и размещения неконвенционных (нетрадиционных) ресурсов углеводородов. Отметим только, что для потребителя важна конечная  стоимость энергии, то есть та цена, по которой он покупает тот или иной энергоресурс.


Производственные издержки при добыче нетрадиционного газа в настоящее время в целом значительно выше, чем традиционного (рис. 3).


Но поскольку достоверными статистическими данными о производственных издержках по всем видам нетрадиционного газа автор не располагает, рассмотрим этот вопрос на примере добычи сланцевого газа в США.


Согласно исследованиям Массачусетского технологического института (США), цена безубыточной добычи сланцевого газа находится в прямой зависимости от начальных дебитов скважины (под начальным дебитом в этом случае понимается дебит скважины в первые 30 дней ее работы). Анализ  показывает по пяти основным сланцевым бассейнам – месторождениям или плеям США зависимость цены безубыточной добычи (определяемой себестоимостью добычи и нормой прибыли в 10%) от средних начальных дебитов скважин по трем группам скважин:


»    первая группа – 20% самых производительных скважин;


»    вторая группа – 50% всех скважин;


»    третья группа – 80% самых производительных скважин (то есть всех скважин, за исключением 20% самых низкодебитных).


Нижняя граница цены безубыточности для первой группы скважин лежит в интервале от 101,7 долл./тыс. куб. м на месторождении Марселлус до 150,8 долл./тыс. куб. м на месторождении Барнетт. Средняя цена безубыточности в этом случае для пяти рассматриваемых бассейнов-месторождений составляет 131,4 долл./тыс. куб. м. Для второй группы скважин цена безубыточности колеблется в диапазоне от 142 долл./тыс. куб. м до 230,6 долл./тыс. куб. м, а средняя составляет 195 долл./тыс. куб. м. Что же касается третьей группы, которая, собственно говоря, и характеризует условия добычи, то в ней  цена безубыточности колеблется в диапазоне от 222,8 долл./тыс. куб. м до 601,8 долл./тыс. куб. м, а средняя составляет 403 долл./тыс. куб. м.


    


При этом данные значения представляют собой точку безубыточности для сухого газа, полученного из скважин без учета необходимых расходов (и соответствующих доходов), связанных с  сопутствующей добычей газового конденсата.


Рост объема последнего приводит к линейному снижению себестоимости добычи сланцевого газа. Так, в условиях, когда добываемый продукт будет иметь содержание конденсата на уровне примерно 240 грамм на 1 куб. м добываемого газа, а цены на нефть держаться выше 80 долл./барр., сухой газ фактически можно подавать бесплатно без потери рентабельности добычи. А сам газ в таком случае будет выступать попутным продуктом добычи газового конденсата. Именно эта картина и наблюдалась в США, где наиболее стремительный рост добычи сланцевого газа происходил в период с 2005 до 2008 года, когда высокие рыночные цены на газ, собственно говоря, и обеспечившие этот рост, также росли. Но впоследствии образовавшийся избыток предложения газа привел к падению цены до уровня начала 2000 года. При этом фактически после бума цен 2008 года  рыночная стоимость газа в США находится значительно ниже уровня средней себестоимости добычи сланцевого газа.


В этом отношении нетрадиционные углеводороды, проигрывая в стоимости добычи, выигрывают в том, что они разрабатываются рядом с районами потребления при минимальных затратах на транспортировку. Собственно говоря, именно отсутствие подобных затрат  и делает нетрадиционные ресурсы  конкурентоспособными.


Эта оценка, на наш взгляд, определяет и роль нетрадиционного газа в ближайшие 10–15 лет – оставаться местным (региональным) видом топлива, развивая, укрепляя или формируя соответствующие газовые рынки.


Так, по данным ВР, опубликованным в январе 2012 года, суммарная добыча всех видов нетрадиционного газа (сланцевого, метана угольных пластов и др.) достигнет в Европе к 2030 году всего лишь порядка 50 млрд. куб. м/год, что будет составлять не более 8% газопотребления этого региона. Эта оценка  как раз и подтверждает сделанный нами вывод о том, что нетрадиционный газ в ближайшие десятилетия будет выполнять функции прежде всего местного топлива, тем самым способствуя процессам регионализации газовых рынков.


Однако при определенных условиях (дальнейшее развитие технологий, обеспечивающих снижение издержек производства)  не исключена возможность за пределами 2020–2025 годов и выхода североамериканского сланцевого газа на мировой рынок. Так, согласно исследованию специалистов Массачусетского технологического института (MIT StudyontheFutureofNatural Gas), на уровне 2030 года в зависимости от условий, которые будут складываться в мировой экономике и энергетике, картина будущих газовых рынков может быть либо региональной, когда основные потоки газа будут формироваться внутри основных региональных рынков, либо глобальной, когда эти потоки свяжут отдельные региональные рынки в единый глобальный газовый рынок.


Говоря о нетрадиционном газе как факторе формирования местных и/или региональных газовых рынков, мы считаем возможным отнести к нему  и так называемый биогаз, получаемый из сельскохозяйственных и бытовых отходов, сточных вод и специально выращенной биомассы, а также синтетический метан, получаемый путем переработки угля. Эти два вида нетрадиционного газа в настоящее время имеют, как правило, локальное значение, то есть используются непосредственно в районе их  производства. О вкладе этих видов газа в развитие  экономики отдельных стран и регионов можно судить по следующим цифрам: в ЕС суммарное производство биогаза в 2011 году составило 10,1 млн. тонн в нефтяном эквиваленте (около 13 млрд. куб. м),  а   в Китае на разных стадиях планирования, рассмотрения и реализации находится более 30  проектов суммарной производительностью около 70 млрд. куб. м синтетического метана в год.


Что же касается глобального газового рынка, то нетрадиционный газ, временно как бы препятствуя его формированию, тем не менее участвует в его становлении и развитии, создавая в ряде случаев новые локальные и региональные газовые рынки. В результате природный газ перестанет быть малодоступным видом энергоресурсов и может стать вторым по значимости видом топлива после нефти.  Как отмечает Мария ван дер Хувен, исполнительный директор МЭА, расширение доли природного газа в мировой структуре энергопотребления, в свою очередь, откроет возможности для резкого увеличения объема экспорта-импорта  традиционного газа, по мере того как отрасли и потребители изменят модель потребления, отказавшись от более дорогостоящих альтернатив, прежде всего угля. А это  будет способствовать преобразованию нынешних региональных рынков газа в более глобализованный газовый рынок. Сама же  динамика подобного преобразования будет определяться опять-таки ценовыми факторами – издержками производства и транспорта газа, его конкурентоспособностью по сравнению с другими энергоносителями, прежде всего углем.


Кроме того, велико и косвенное влияние нетрадиционного газа на формирование глобального газового рынка. Так, масштабное развитие добычи сланцевого газа в США, превращая прежде газодефицитный североамериканский рынок в рынок самодостаточный, привело к перераспределению ориентированных на него потоков СПГ на другие рынки.


Все мы живем  в конкурентном глобализирующемся мире, в котором в  ближайшие годы и десятилетия будет происходить своеобразное соревнование технологий. И от того, какие из них быстрее выйдут на рынок – новые технологии производства новых энергоресурсов (такие как разработка сланцевой нефти и газогидратов, использование энергии приливов и отливов, температурного градиента океана, термоядерный синтез и др. ) или технологии, обеспечивающие эффективный транспорт традиционных энергоресурсов на большие расстояния (природного газа в гидратном состоянии, электроэнергии по криогенному кабелю и др.), будет зависеть как мировой энергетический ландшафт середины XXI века в целом, так и степень глобализации мирового рынка газа в частности.   

Комментарии для элемента не найдены.

Другие новости

возобновляемых источников энергии: конец энергетической глобализации?

За последние два столетия торговля энергоносителями приобрела все более глобальный характер. Там, где добывали и использовали древесину, уголь добывали и транспортировали по стране, а нефть стала глобальным товаром. Природный газ также перемещается с региональных рынков на глобальные поставки СПГ. То же самое относится и к спросу на энергию, который растет и смещается на юг, от традиционных рынков ОЭСР, в Китай, Индию, Юго-Восточную Азию и Африку, как подтверждает в своих выводах Международное энергетическое агентство (МЭА). Возобновляемые источники энергии обладают рядом характеристик, которые потенциально могут положить конец этой тенденции роста глобальной торговли энергией. Просто Воскуйл и Даниэль Шолтен критически смотрят на картину в целом.

Фотоэлектрические и другие возобновляемые источники энергии сокращают глобальную торговлю энергией. (Общественное достояние)

Возобновляемые источники энергии и меняющаяся география торговли энергией

Торговые потоки энергии всегда в движении. Новые источники определяют местонахождение запасов и производство энергии. Рост населения, экономическое развитие и климатические условия определяют размер, характер и местонахождение спроса на энергию. Новые технологии, наконец, открывают способы производства, хранения и транспортировки источников и носителей энергии. Характеристики возобновляемых источников энергии подчеркивают глубокие изменения в объеме, местоположении и характере торговли источниками энергии, носителями и технологиями производства, которые остались незамеченными в ходе дискуссий о геополитических последствиях возобновляемых источников энергии (см. два отчета IRENA 9).0012 Новый мир и Глобальная энергетическая трансформация для дальнейшего чтения ). Когда речь идет об энергетической глобализации, мы считаем, что выделяются три основных фактора.

С точки зрения объемов торговли, самое большое изменение заключается в том, что возобновляемые источники энергии значительно сокращают объем источников энергии, поставляемых по всему миру . Несмотря на текущий контекст кризиса с коронавирусом и резкое падение цен на нефть, сырая нефть и природный газ являются одними из основных товаров, продаваемых во всем мире, но солнечная энергия и энергия ветра — это бесплатные товары, которые практически доступны везде. Это остается верным, даже если они прерывисты и более эффективно собирают урожай в одних местах, чем в других. Их не нужно продавать, но их можно собирать ближе к спросу, будь то централизованно компаниями или децентрализованно местными субъектами. То же самое касается геотермальной энергии, производимой в виде тепла и лучше всего используемой вблизи источника или преобразуемой в электричество. Объемы биомассы и ядерных материалов, конечно, могут увеличиться, но не компенсируют влияние ветра и солнца, особенно если электромобили и локальные источники тепла взлетят. В конце концов, возобновляемые источники энергии делают страны потребителями, уменьшая потребность в импорте источников энергии, оставшуюся часть которой можно покрыть за счет ископаемого топлива или энергоносителей.

Что касается местоположения, возобновляемые источники энергии предполагают регионализацию торговли . Электричество является основным носителем большинства возобновляемых источников энергии и сталкивается с потерями при транспортировке на большие расстояния. Из-за обилия возобновляемых источников энергии и электрического характера можно ожидать, что трансграничные потоки энергии сместятся с глобальной торговли источниками энергии на региональную торговлю энергоносителями. Это сильно влияет на позицию ОПЕК и стратегическую важность существующих торговых путей из этих стран и в них, например, в Индийском океане. Регионализация дополнительно усиливается прерывистым характером возобновляемых источников энергии, поскольку гибкость становится все более серьезной проблемой. Гибкость требует краткосрочных внутридневных рынков, а не долгосрочных двусторонних сделок. Вероятно, это расширит сотрудничество с соседними странами для балансировки сетей. Интересна, но пока неясна роль водорода в этом отношении. Он представляет собой более дальний перевозчик, но может производиться внутри страны. Экономические преимущества, ограничения внутренних производственных мощностей, стратегические соображения по диверсификации векторов распределения и ограничения полностью электрического общества будут определять, сколько водорода мы будем использовать, а какое количество будет поступать из-за рубежа.

Рисунок 1. Потоки мировой торговли нефтью через ключевые точки пересечения (млн баррелей в день, данные 2016 г.)

Источник: EIA

ископаемые аналоги . Вместо того, чтобы поставлять компоненты для строительства одной угольной электростанции для компании, мы будем продавать множество солнечных панелей различным субъектам для производства одинаковых кВтч. В этом отношении интересно, доминируют ли капитал, ноу-хау и эффект масштаба в производстве этих технологий, или у местного производства есть шанс. Если первое, торговля остается глобальной. Если последнее, торговля становится более локальной. Кроме того, новые торговые потоки представляют собой важнейшие материалы, используемые в экологически чистых энергетических технологиях, такие как медь, кобальт, литий, а также редкоземельные элементы, такие как неодиспрозий и неодим. Хотя это меняет географию торговли от текущих поставщиков материалов к странам, владеющим этими материалами, т.е. Китай, Бразилия, Чили и Конго, с точки зрения глобализации, эти потоки, вероятно, останутся глобальными и существенными по сравнению с нынешними материальными потоками.

Рисунок 2. Изменение спроса на первичную энергию, 2016-2040 гг.

Источник: МЭА

Возобновляемые источники энергии и торговые потоки – вызов глобальной геоэкономике?

Ожидается, что переход на возобновляемые источники энергии значительно сократит глобальную торговлю источниками энергии и приведет к региональной торговле, поскольку акцент будет смещен на энергоносители и краткосрочную гибкость. В то же время меняется характер торговли технологиями генерации, появляются новые критические материальные потоки. Это может создать парадоксальную ситуацию, при которой глобальный спрос на энергию растет, а объемы мировой торговли, связанной с энергоносителями, падают. Ключевым моментом в этом отношении, по-видимому, является момент, когда освоение возобновляемых источников энергии начинает опережать рост спроса в Индийском океане. Этот вопрос «застойной торговли», особенно с точки зрения объема, требует более пристального внимания. Большинство отчетов о геополитических последствиях возобновляемых источников энергии основаны на неявном предположении, что, хотя модели торговли и рынки меняются, объем торговли, связанной с энергией, останется прежним.

Д-р Даниэль Шолтен — доцент Делфтского технологического университета, факультет технологий, политики и менеджмента. Он также является внештатным научным сотрудником ( ) в Институте Пейна Горной школы Колорадо и приглашенным лектором курса геополитики и энергетики в Университете Ставангера. В 2018 году он работал в группе экспертов Глобальной комиссии IRENA по геополитике трансформации энергетики . Электронная почта: [email protected]

Джаст Воскуйл является аспирантом специальности «Проектирование и управление сложными системами» Технологического университета Делфта, факультет технологий, политики и менеджмента. Он также изучал в Университете Карнеги-Меллона (Питтсбург, Пенсильвания, США), Колледже информационных систем и государственной политики Хайнца. Электронная почта: [email protected]

Глобализация спроса на энергию

Глобализация спроса на энергию

Янек Скаржински | АФП | Getty Images

Фермеры засевают поле перед буровой установкой, занимающейся добычей сланцевого газа в восточной польской деревне Гжебовилк.

Использование энергии — вот что делает мир таким, каким мы его знаем. Награду можно измерить практически всем, что мы делаем в течение дня. Но можем ли мы сделать ставку на это в будущем?

Рост мирового спроса на энергию в ближайшие десятилетия будет очень значительным и к 2030 году увеличится на 35-40 процентов. Можно ли удовлетворить эту потребность? Одно только это увеличение будет больше, чем вся энергия, которую мир потреблял в 1970. В основе всего этого лежит фундаментальный сдвиг в глобальном спросе на энергию, который отражает большие изменения в мировой экономике.

В начале 21 века на «развитые» страны по-прежнему приходилось две трети общего спроса на нефть. К концу десятилетия раскол был 50 на 50, и этот сдвиг продолжается и по сей день. Что касается нефти, то пик спроса на нее уже достигнут в Северной Америке, Европе и Японии. Из-за демографии, повышения эффективности и замещения их потребление нефти останется неизменным или сократится.

Ситуация на развивающихся рынках будет совершенно иной из-за того, что я называю «глобализацией спроса». Китай уже потребляет больше энергии, чем США. То же самое произойдет и с нефтью, возможно, к концу десятилетия, когда Китай станет более моторизованным. В этом году в Китае будет продано 20 миллионов новых автомобилей по сравнению с примерно 15 миллионами в США. Некоторые считают, что это число может вырасти до 30 миллионов.

( Подробнее : Нарастающая ирония эпохи ОПЕК)

Даже при гораздо большей энергоэффективности рост доходов и уровня жизни будет означать гораздо большую потребность в энергии. Какой энергетический микс сделает это возможным без кризиса и конфронтации? Ответы на эти вопросы будут иметь решающее значение для будущего.

Инновации будут иметь решающее значение. К счастью, инновации являются постоянной чертой энергетической системы. Солнечная и ветровая энергия, ставшие столь заметными, на самом деле возникли как новшества XIX века.70-х и 1980-х годов.

Самая большая инновация 21-го века – это сланцевый газ и связанная с ним разработка «труднопроницаемой нефти». Сейчас это достигло таких масштабов, что это можно назвать «нетрадиционной революцией в нефти и природном газе».

Полвека назад ожидалось, что Соединенные Штаты станут крупным импортером природного газа. Теперь он настолько обеспечен, что будет экспортировать природный газ. Добыча нефти в США выросла почти на 45 процентов с 2008 года, и фактически самым быстрорастущим источником добычи новой нефти во всем мире являются Соединенные Штаты. Это не то, что можно было даже представить несколько лет назад.

Эта революция оказывает большое влияние на экономику. В настоящее время он поддерживает 1,7 миллиона рабочих мест, а к концу десятилетия это число может возрасти до 3 миллионов и более. Это происходит так быстро, что мышление еще должно наверстать упущенное. Ключевой вопрос будущего — когда эта революция распространится за пределы Северной Америки. Ясно одно: природный газ будет играть более важную роль в общемировом энергетическом балансе.

(Подробнее: Прорыв в изучении сланцевой отрасли)

Взаимодействие экологических проблем с энергетикой будет и впредь формировать энергетический рынок. Самый большой вопрос – это изменение климата и углерод. Более 80 процентов мировой энергии вырабатывается за счет углеродных видов топлива — нефти, природного газа и угля. Ожидается, что через два десятилетия от 75 до 80 процентов мировой энергии будет основано на углероде.

Тем не менее, растущая важность вопроса об изменении климата гарантирует, что это соотношение будет серьезно оспорено как в политическом, так и в технологическом плане, поскольку люди стремятся к обезуглероживанию.

Отход от углеродного топлива уже начался, но мы находимся на ранней стадии перехода или, по крайней мере, изменения энергетического баланса. Ветер и солнечная энергия быстро растут, но они по-прежнему составляют очень небольшую часть общего энергетического баланса.

Двумя крупнейшими источниками безуглеродной электроэнергии на сегодняшний день являются атомная и гидроэнергетика. Ядерная промышленность растет в некоторых частях мира, но в других она зашла в тупик. В то время как Китай очень быстро наращивает свою ядерную электроэнергетику, Германия намерена закрыть все свои атомные станции к 2022 году9. 0084

Скорость технического прогресса — не единственный фактор, влияющий на скорость любого перехода. Еще одним фактором является закон длительного времени выполнения заказа.

(Подробнее: Почему нам нужно помочь China Frac)

Энергетическая система является большой и сложной, с огромным объемом вложенного капитала. Он не переворачивается ни с чем, как скорость мобильных телефонов. Электростанция может иметь срок службы 60 лет или даже больше. На крупном новом нефтяном месторождении может потребоваться десятилетие или более между разведкой и первой добычей.

К началу 2030-х годов мир будет потреблять гораздо больше энергии. Но причина того, что смесь не будет слишком отличаться, заключается в том, что быстрый рост спроса в развивающихся странах, где уголь играет такую ​​большую роль.

Закон о длительных сроках поставки остается в силе. Действительно, после 2030 года энергетическая система может начать выглядеть совершенно по-другому, поскольку совокупный эффект инноваций и технического прогресса дает о себе знать в полной мере.

Эффективность использования энергии остается главным приоритетом для растущей мировой экономики. Замечательные результаты уже были достигнуты, но теперь доступны технологии и инструменты, недоступные в предыдущие десятилетия.

Настоящие достижения будут воплощены в поведении и ценности, но особенно в инвестициях — новых процессах, новых фабриках, новых зданиях, новых транспортных средствах. Есть много препятствий, начиная от финансирования и заканчивая тем фактом, что эффективность обычно достигается без возможности для хороших «фотосессий». Нет «ленты, которую можно было бы перерезать».

Проблемы удовлетворения растущих потребностей в энергии в предстоящие десятилетия, обеспечения наличия ресурсов на устойчивой основе для поддержки растущего мира могут показаться пугающими; и действительно, если принять во внимание масштаб, они действительно таковы.

Их выполнение требует, среди прочего, ответственного и эффективного использования энергии, здравого смысла, последовательных инвестиций, государственной мудрости, сотрудничества, долгосрочного мышления и продуманной интеграции экологических соображений в энергетические стратегии.