Алексей Лихачёв: «Росатом готов развивать свое венгерское дочернее предприятие». Лихачев алексей росатом

«Росатом готов развивать свое венгерское дочернее предприятие»

Российской атомной технологии отводится важная роль в осуществлении глобальных целей по защите климата. Газете «Вилаггаздашаг» дал интервью генеральный директор Госкорпорации «Росатом» Алексей Лихачёв.

- Каковы международные тренды в атомной энергетике, какова роль Росатома в глобальном масштабе?

- Одной из основных тем в мире сегодня является улучшение экологии нашей планеты и снижение объемов выброса углекислого газа в атмосферу. В этой связи важным событием стала Парижская конференцию по изменению климата и принятые ею решения – Парижское соглашение. Особенно важно, что впервые на таком уровне было заявлено о том, что наряду с возобновляемыми источниками энергии и атомная энергетика является существенным компонентом будущего «зеленого» энергетического баланса.

Международное энергетическое агентство – одно из наиболее уважаемых экспертных учреждений в мире – считает, что для обеспечения безуглеродного баланса производства энергии от атомных источников к 2040 году должно быть радикально увеличено в 2,5 раза, до 6101 ТВт. Российская Федерация, также подписала Парижское соглашение и уже сегодня прилагает значительные усилия по борьбе с изменением климата.

В России в эксплуатации находятся 35 энергетических блоков на 10 площадках по всех стране. Они ежегодно позволяет не допустить 250 миллионов тонн выбросов CO2, что сопоставимо с объемом выбросов всего автопарка России за 2 года.

Если же посчитать все АЭС, построенные по российской технологии ВВЭР в мире к 2030, то объем предотвращенных выбросов составит 2,4 млрд тонн СО2 ежегодно, что соответствует 80% годовых выбросов всего мирового автопарка. Говоря образно, атомная энергетика может стать «легкими для планеты», которые позволят ей дышать чистым воздухом.

- Сколько реакторов строит сейчас Росатом?

- Сегодня Росатом занимает первое место в мире по строительству АЭС за рубежом, реализуя проекты по сооружению 34 энергоблоков в 12 странах мира: в Европе, на Ближнем Востоке и в Северной Африке, а также в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

- Довольны ли Вы результатами работы корпорации за прошлый год?

- Портфель зарубежных заказов на десятилетний период на конец 2015 года составлял 110 млрд долларов, а по итогам 2016 превышает 133 млрд. Росатом остается номером один в мире по обогащению урана, входит в тройку по его добыче и поставкам за рубеж, обеспечивает 17% мирового рынка ядерного топлива.

Пустили в эксплуатацию второй энергоблок индийской АЭС «Куданкулам», приступили к строительству второй очереди АЭС «Бушер» в Иране. Вступил в силу контракт на строительство АЭС «Руппур» в Бангладеш, в этом году планируем приступить к заливке первого бетона на этой станции. Из ключевых событий прошедшего года я еще отмечу заключение первого коммерческого контракта на поставку ядерного топлива «ТВС-Квадрат» для шведской АЭС «Рингхальс». Если раньше мы поставляли ядерное топливо только для станций, построенных по нашим проектам, то теперь мы поставляем топливо и для станций, построенных по западному дизайну. Это открывает для нас новые рынки и новые возможности.

- Какие были главные технические успехи Росатома за прошлый год?

- В 2016 году на Урале, на Белоярской АЭС мы сдали в эксплуатацию блок с быстрой реакторной установкой БН-800, которой влиятельный журнал POWER Engineering недавно присудил номинацию "Станция года". Быстрые реакторы позволяют Росатому отрабатывать технологии переработки ОЯТ и создание замкнутого топливного цикла, при котором объемы радиоактивных отходов сводятся к минимуму. Мы продвинулись в разработке и эксплуатации быстрых реакторов, и готовы делиться своими компетенциями с зарубежными партнерами. Еще одной вехой стал пуск первого в мире энергоблока поколения 3+ на Нововоронежской АЭС.

- Росатом планирует строить два таких энергоблока в Венгрии. Каковы технические преимущества данных блоков?

- Нашей флагманской технологией считается реактор ВВЭР-1200 поколения 3+. Главная особенность нового блока в уникальной комбинации активных и пассивных систем безопасности, заметно снижающее влияние человеческого фактора, способных противостоять даже самым серьезным запроектным авариям и не допустить выход радиации в окружающую среду. Проект отвечает абсолютно всем современным «постфукусимским» требованиям безопасности, самым строгим рекомендациям МАГАТЭ и Клуба европейских эксплуатирующих организаций (EUR). Могу сказать без преувеличения, этот российский тип реактора на сегодняшний день – самый безопасный из всех существующих в мире.

ВВЭР-1200 уже построен на Нововоронежской АЭС, и сейчас готовится к вводу в промышленную эксплуатацию. Такие же блоки мы строим на Ленинградской АЭС-2, в Белоруссии, Бангладеш и других странах. Например, в Финляндии сейчас проходит процедура лицензирования нового энергоблока.

Финский проект для нас примечателен еще и тем, что мы не просто строим станцию, но и являемся со-инвестором, владея 34% долей в проектной компании Fennovoima, ответственной за сооружение и будущую эксплуатацию АЭС «Ханхикиви». Сегодня заказчик не просто выбирает поставщика технологии, а ищет скорее партнера, который готов предложить целый комплекс решений, включая финансовое решение, поддержку АЭС в течение всего жизненного цикла, подготовку кадров и многое другое. Мы провели реорганизацию, чтобы интегрировать все секторы ядерной цепочки и мы готовы предложить комплексный подход всем заказчикам.

- Насколько эти блоки более совершенные c точки зрения безопасности чем уже действующие реакторы?

- Особенностью таких энергоблоков является большая насыщенность так называемыми пассивными системами безопасности, которые способны функционировать даже в случае полной потери электроснабжения и без вмешательства оператора. Предусмотрены такие уникальные системы, как система пассивного отвода тепла от реактора, рекомбинаторы водорода и ловушка расплава активной зоны. По новым стандартам безопасности реакторный зал, так называемый контайнмент, укреплен двойной защитной оболочкой. В проекте также предусмотрена защита от землетрясения, цунами, урагана, падения самолета. Все эти технические усовершенствования поднимают характеристики безопасности реактора ВВЭР 1200 на новый качественный уровень. Блоки ВВЭР АЭС «Пакш» успешно работают уже более 30 лет, производя треть потребляемой в стране электроэнергии. Первые три реактора получили разрешение венгерского Госатомнадзора на продление срока службы еще на 20 лет и на 2017 год намечено продление 4-ого энергоблока.

- В Венгрии надеются, что в начале 2018 года начнётся строительство новой АЭС в Пакше. На Ваш взгляд реальна ли эта дата?

- Да, действительно, начало работ на площадке запланировано на 2018 год. Проект уже получил экологическую лицензию в первой инстанции, наши партнеры подали заявку в венгерский регулятор на получение лицензии на площадку сооружения новых блоков. Надеемся, что одобрение Европейской Комиссии по последней процедуре будет получено в ближайшее время, и мы сможем приступить к реализации проекта.

- Когда ожидается объявление тендеров крупного неядерного оборудования – крупнейшего неядерного оборудования турбинного острова?

- Пока немного преждевременно говорить о конкретных сроках. При реализации проекта все закупки будут осуществляться открыто и транспарентно, в полном соответствии со стандартами Европейского Союза. В качестве потенциальных поставщиков оборудования и услуг в тендерах смогут в равной степени участвовать все заинтересованные компании, в том числе и из стран ЕС. При этом, конечно, мы рассчитываем на значительное участие венгерских фирм. Уровень локализации, т.е. участие местной промышленности, составляет до 40% от стоимости станции.

- Росатом уже имеет дочернюю машиностроительную компанию в Венгрии – «Ганз ЕЕМ». Планируется ли закупка других производственных мощностей в Венгрии?

- Мы активно задействуем компанию «Ганз ЕЕМ» в производстве насосного оборудования для проектов, как в атомной отрасли, реализуемых Росатомом в России и третьих странах, так и по другим бизнес-направлениям. При этом консолидация 100% пакета акций позволит реализовать на предприятии программу модернизации оборудования и внедрения новых технологий работы. По покупке других венгерских предприятий у нас в настоящее время планов нет.

- Кроме АЭС «Пакш», с какими профессиональными учреждениями сотрудничает Росатом в Венгрии?

- Венгерско-российское сотрудничество в области атомной энергетики насчитывает уже более 60 лет, за эти годы образовалось множество тем для сотрудничества. Мы активно работаем с компанией MVM, исправно поставляем топливо с начала эксплуатации АЭС «Пакш», взаимодействуем в области сервиса действующей станции. У нас налажены тесные контакты на уровне образовательных, научно-исследовательских, академических и других профильных учреждений. Проект расширения АЭС «Пакш» таким образом стал для нас вполне логическим продолжением многолетнего успешного сотрудничества российский и венгерских атомщиков. Мы высоко ценим партнерские отношения с венгерскими коллегами. Уверен, что наше сотрудничество будет развиваться и дальше, охватывая новые сферы и проекты.

www.rosatom.ru

Встреча с главой госкорпорации «Росатом» Алексеем Лихачёвым • Президент России

В.Путин: Алексей Евгеньевич, хотел бы с Вами поговорить об инвестпрограмме компании, а начать прошу с планов строительства атомного ледокольного флота.

А.Лихачёв: Владимир Владимирович, касательно развития атомного ледокольного флота, мы, работая над программой развития, взяли во внимание два главных аспекта – это наши прогнозы по росту грузоперевозок сырья, добываемого в северных территориях, и возможность привлечения грузопотоков с альтернативных путей, в частности морских – Суэцкого канала.

Наше видение сегодня такое: нам необходимо обеспечить перевозку, начиная с 2030 года, не менее 70 миллионов тонн в год на восточном направлении, на растущие рынки Юго-Восточной Азии.

Это требует от нас добавления к трём уже строящимся универсальным ледоколам мощностью 60 мегаватт на Балтийском заводе ещё двух универсалов; строительства небольшой флотилии ледоколов средней мощности, для того чтобы не забыть западное направление поставок в Европу, и принятия на рубеже 2018–2019 годов решения о строительстве ледокола нового поколения.

В.Путин: «Лидер»?

А.Лихачёв: Ледокола «Лидер» мощностью 120 мегаватт, кратно превышающей действующий. И самая главная, ключевая задача – обеспечение движения во льдах с коммерческой скоростью, в двухметровых льдах, со скоростью не менее 10–12 узлов в час.

Такой уникальный ледокол – в мире таких не существует на сегодняшний день – позволит нам развивать освоение северных месторождений такими темпами, которые сегодня находятся в планах у наших недропользователей, в первую очередь у компании «НОВАТЭК». Соответствующие совещания проведены, в том числе на уровне Председателя Правительства Российской Федерации.

Возвращаясь к инвестпрограмме госкорпорации, хочу сказать, во-первых, об общем подходе. Объём инвестиций нарастает, за последние шесть лет он вырос примерно на 20 процентов, при этом собственно доля бюджетных инвестиций упала с 40 до 24 процентов. Корпорация инвестирует свои деньги как в новые продукты, так и в строительство собственно атомных станций.

Мы выполнили все ключевые события прошлого года по стройкам как за рубежом, так и в Российской Федерации. В Российской Федерации впервые в истории новой России состоялось два физпуска новых блоков – это четвёртый блок Ростовской станции, и при Вашем участии мы уже начали освоение мощности до номинальной в январе текущего года; работа идёт в плановом режиме.

Также физпуск произошёл в прошлом году на первом блоке второй очереди Ленинградской АЭС. Очень важно отметить, что это уже второй действующий в России блок поколения «3+», поколения, которое соответствует всем постфукусимским требованиям безопасности, включая как активные, так и пассивные системы безопасности.

И это уже второй блок в Российской Федерации – с февраля прошлого года в промышленной эксплуатации находится так называемый шестой воронежский блок, который стал, действительно, таким, что ли, прорывом в мировом атомном энергетическом строительстве.

Именно наличие этого блока нам позволило установить рекорд в прошлом году по выработке электроэнергии: мы превысили отметку в 200 миллиардов киловатт-часов – 203 было выработано. Вообще, советский рекорд – с учётом тогдашних Украины, Армении, Литвы – был 212. Мы будем к нему двигаться, в общем, достаточно быстрыми темпами.

Очень важно также отметить, что не только такие мощные станции, но и целый ряд источников небольшой и средней мощности находятся в разработке в госкорпорации. В этом году наш «первенец» – плавучая атомная станция «Академик Ломоносов» – начнёт свою работу; мы планируем произвести физпуск.

Все эти наработки, Владимир Владимирович, в нашей энергетической, что ли, атомной повестке дня позволяют нам сохранять международное лидерство. Несмотря на жесточайшую конкуренцию, мы строим сегодня за рубежом больше блоков, чем все остальные страны вместе взятые.

Но чувствуем, что конкуренция нарастает, и, конечно же, рано или поздно наши партнёры, и друзья и конкуренты одновременно, овладеют этими технологиями, поэтому в заделе – принципиально новые направления.

Вместе с Курчатовским институтом, с Академией наук мы работаем, во-первых, над программой термояда. Это серьёзнейшее направление, и мы здесь идём, в общем, в ногу с мировым научным сообществом.

И, конечно же, мы считаем, что завтрашний день, тот день, до которого уже можно дотянуться рукой, – это день и время так называемой двухкомпонентной энергетической системы, где вместе с традиционными реакторами, тепловыми реакторами технологии ВВЭР будут использоваться реакторы на быстрых нейтронах.

Мы единственные, кто имеет промышленный опыт эксплуатации таких реакторов, это и в Свердловской области, на Белоярской АЭС, БН-600, БН-800. И сейчас в Томской области, в городе Северск, реализуется такой флагманский проект «Прорыв», где мы работаем над опытным реактором БРЕСТ-300, а также модулем фабрикации топлива и модулем переработки топлива.

В чём идея? Использование традиционных тепловых и быстрых технологий позволяет многократно вовлекать в топливный цикл, замыкать топливный цикл, уже отработавшее ядерное топливо.

Три огромных плюса. Первое – в быстрых реакторах мы кратно снижаем риск инцидентов, повышаем уровень безопасности. Очень важный момент – вовлекая многократно в топливный цикл наше сырьё, мы уже существующую сырьевую базу, грубо говоря, делаем бесконечной, то есть практически на тысячи лет нам будет достаточно уже сделанных наработок добытого урана.

И, конечно же, уровень высокоактивных отходов, которые необходимо захоранивать, тратя достаточно большие средства, мы фактически приведём к нулю, и у нас будет так называемый эквивалентный радиообмен с природой: сколько забрали радиоактивности у неё, столько и будем возвращать.

В чём здесь мы видим главную проблему? Конечно, хотелось бы от опытного проекта «Прорыв» перейти уже к промышленному комплексу и начать строить быстрые реакторы по всему миру. Для этого нужно построить первый промышленный мощный реактор на быстрых нейтронах мощностью не менее 1200 мегаватт в Российской Федерации.

Мы вышли с такими предложениями в Правительство, надеемся, что нам удастся поместить в 2020 годы в энергетическую систему первый мощностью 1200 мегаватт реактор на быстрых нейтронах.

И тогда, соответственно, мы можем также предложить не просто строительство наших типовых водо-водяных реакторов, но и строительство целых промышленных энергетических комплексов нашим партнёрам так же активно по всему миру, какую работу мы сегодня и ведём.

Кроме лидерства в атомных технологиях, конечно же, «Росатом» работает и над другими инновационными направлениями. Технологическое лидерство не только в нашей сфере – это скорее вызов следующего десятилетия для «Росатома», закрепиться не только в России, но и в мире в новых технологиях. Это и мощные накопители энергии, это, конечно же, сверхпроводимость, это использование лазеров, мощных лазеров, в мирных целях.

Конечно же, это цифровые продукты. По Вашему поручению, по поручению Правительства мы работаем в программе цифровой трансформации российской экономики. Нам поручены четыре базовых сквозных технологии, крайне важных, – это квантовые технологии, технологии виртуальной дополненной реальности, это работа с большими данными, технологии big data, и новые промышленные производственные заделы.

Что здесь важно подчеркнуть, что у нас в «Росатоме» есть много своих цифровых наработок, которые мы для собственных целей, в том числе и для целей ядерного оружейного комплекса, используем. Наша задача сейчас – превратить их в продукты, сделать их привлекательными в первую очередь для российских компаний. И, естественно, здесь обязательно будут высокие требования, требования мирового рынка.

Вообще новая продукция, гражданская продукция ядерного оружейного комплекса – большая сложная задача, Вы её перед нами поставили. Результаты прошлого года таковы: на сегодняшний день гражданская продукция в ЯОКе составляет 26 процентов.

Но надо отметить, что за пределами отрасли – это 15 процентов; 40 процентов гражданских заказов мы сами поставляем в ядерный оружейный комплекс, в общем-то, наращивая компетенции и готовясь к выходу уже, что называется, на большой рынок.

При этом, конечно же, в прошлом году, безусловно, на 100 процентов в точный срок выполнен гособоронзаказ.

Владимир Владимирович, всю эту работу невозможно реализовать без людей. Идёт большая работа по поиску кадров в «Росатоме». С детского сада, в школе, в опорных вузах, в нашем базовом вузе МИФИ готовятся тысячи молодых специалистов. Более тысячи человек ежегодно мы берём – это отличники, средний балл выше 4,5 всегда.

И очень приятно, что целый ряд наших программ и начинаний сейчас развивается на федеральном уровне – это программы и «Наставник», и «Лидеры России», и «Россия – страна возможностей». Мы будем крайне активно участвовать.

В прошлом году мы третий раз подряд выиграли российские соревнования WorldSkills сквозных рабочих профессий. Такой праздник человека труда, Вы знакомы с победителями многих этих отраслей. И сейчас вместе с правительством Татарстана работаем над тем, чтобы провести в 2019 году здесь мировой чемпионат.

И мы бы хотели, чтобы в Казани, кроме этих мировых соревнований по традиционным рабочим профессиям, ещё был проведён такой своеобразный профессиональный «Давос» – мировой слёт лидеров, которые обсудят запросы к рынку труда, подготовки кадров, скажем, в такой долгосрочной перспективе, чтобы наши сегодня средние профессиональные заведения, высшие учебные заведения, – а грань между ними постоянно стирается, они сближаются по уровню подготовки, – чтобы получили от лидеров мировой экономики, от лидеров стран заказ на подготовку кадров на ближайшие годы.

В.Путин: Хорошо.

<…>

www.kremlin.ru

Глава Росатома Алексей Лихачёв о перспективных проектах госкорпорации

Россия и Франция в атомной сфере выходят в перспективные области цифровизации, совместных научных разработок, возобновляемой энергетики, замкнутого топливного цикла и модернизации старых реакторов. Об этом, а также о перспективах работы в Саудовской Аравии и том, чем РФ может быть выгоден отказ Германии от ядерной генерации, в интервью «Газете.Ru» рассказал глава Росатома Алексей Лихачев.

— Сотрудничество между Россией и Францией в области атомной энергетики насчитывает не один десяток лет. Есть ли понимание, как будет строиться дальнейшая работа в этом направлении?

— У нас действительно исторически сотрудничество развивается весьма активно, начиная с поставок в 1970-х гг. обогащенной урановой продукции. Число направлений нашего сотрудничества с тех пор увеличивалось год от года, и я думаю, можно сказать, что лицо европейской атомной энергетики определили именно Россия и Франция.

Смотрите, ведь большинство станций в Западной Европе созданы по французскому дизайну, а в Восточной Европе и на территории бывшего Советского Союза — по дизайну советскому и российскому. И в этом смысле мы, конечно, совместно несем ответственность за безопасность, за современность решений в области атомной энергетике.

Мы сотрудничаем в области поставок урановой продукции и топлива, при этом осуществляя поставки также и на АЭС западного дизайна. Это серьезная для нас референция, и мы будем ее развивать.

Мы с Францией, кстати, работаем не только в двустороннем формате, мы активно участвуем еще совместно в реализации ряда международных проектов. Самый свежий пример — это модернизация двух блоков АЭС «Козлодуй», продление срока их службы еще на 30 лет. Недавно мы досрочно завершили работы по пятому блоку, в этом году планируем закончить по шестому. Это один из примеров, их на самом деле, немало.

— Выбраны ли уже потенциальные новые совместные проекты? Предполагается сотрудничество только на территории России и Франции или рассматриваются и третьи страны?

— В последние годы пришло осознание необходимости более тесного сотрудничества. На полях Петербургского форума мы проводили очень активные переговоры, у нас подписан меморандум о намерениях развивать сотрудничество между Росатомом и Комиссариатом по атомной и альтернативной энергетике Франции в присутствии президентов наших стран.

Для нас это стратегический документ, это долгосрочное видение сотрудничества между нашими отраслями. Этот документ расширяет возможности для развития нашего партнерства в разных сферах — в области цифровизации, в направлении совместных научных разработок, у нас открываются перспективы сотрудничества в области возобновляемой энергетики.

Мы сейчас на 25% обеспечиваем потребности Франции в обогащенной урановой продукции, а теперь мы шагнули также в западные топливные циклы завтрашнего дня. Мы подписали контракт на более чем миллиард евро по регенерации отработавшего топлива.

Мы берем отработавшее топливо, его определенным образом перерабатываем, обогащаем и возвращаем в топливные циклы. Этот процесс можно масштабировать. За этим будущее отрасли — переход на полностью замкнутый топливный цикл.

Кроме того, сейчас и европейцы, и мы активно развиваем возобновляемую энергетику. Росатом довольно хорошо развил свои компетенции в области ветрогенерации. И здесь мы также вполне можем с французской стороной реализовывать совместные проекты.

Еще одно из направлений нашего сотрудничества — модернизация и вывод из эксплуатации отслуживших свой век атомных станций. Не секрет, что и во Франции, и в России есть реакторы первого поколения, которые отработали уже 50 и более лет и фактически выработали свой ресурс. Их нужно в каких-то случаях модернизировать, обновлять, в других — локализовать, дезактивировать и выводить из эксплуатации.

Это нужная, большая и очень серьезная работа, требующая значительных вложений. У нас и у наших партнеров уже есть определенные наработки, и это направление также нужно развивать.

— Как раз на это ведь и направлен Grand Carenage («Большой ремонт») — Франция уже анонсировала планы в 2020 году начать масштабную модернизацию действующих реакторов в стране. Будет ли Росатом принимать в этом участие? Есть ли конкретные договоренности?

— Да, это как раз то, о чем мы с вами говорим. В каких-то случаях это будет вывод из эксплуатации, в каких-то — модернизация. Здесь, как вы понимаете, не все зависит только от возможностей компаний атомной отрасли. Должна быть проведена серьезная работа со стороны регулятора, исследованы параметры станции и возможности для продления ресурса действующей инфраструктуры, потребности в этом, экономика процесса.

Думаю, что все же у львиной доли реакторов во Франции ресурс будет продлен.

Но определенная работа все же будет связана с выводом из эксплуатации. И мы имеем здесь определенные компетенции, у французской стороны также есть свои наработки. Поэтому объединение усилий и в данном направлении также вполне обосновано и, что самое главное, взаимовыгодно.

— Между двумя странами уже долгое время идет работа над дорожной картой по созданию реактора четвертого поколения на быстрых нейтронах. Насколько сейчас продвинулась эта работа? На какой стадии находится этот проект? Какое у него будущее?

— Да, для нас это перспективное направление, технологическая платформа завтрашнего дня. С одной стороны, мы продолжаем работать над линейкой традиционных реакторов типа ВВЭР, с другой — развиваем реакторы на быстрых нейтронах, такой работает на Белоярской АЭС в Свердловской области. И в свой проект также приглашаем поучаствовать французов.

С французской стороной у нас уже идут работы совместные. Сейчас французы готовят к облучению топливо для быстрого реактора на нашем БН-600.

Кроме того, как вы знаете, во французском Карадаше реализуется международный проект ИТЭР — экспериментального термоядерного реактора. Росатом также участвует в проекте, мы поставляем туда порядка 25% систем и финансово участвуем в этой работе. Должен отметить, там действительно царит дух международного сотрудничества и эта работа очень интересная.

— Одно из соглашений, подписанных на ПМЭФ, касалось АЭС «Пакш» и поставок турбинного оборудования c совместного российско-французского предприятия. Есть ли уже понимание по инвестициям, срокам реализации этого проекта?

— Конечно, есть полное понимание по стоимости и по срокам. Механизм финансирования будет за счет госкредита РФ. Это будет поставка одним из наших предприятий вспомогательного оборудования для машзалов АЭС «Пакш-2».

Вопросы со стоимостью и с финансированием решены. Естественно, мы здесь работаем по европейскому законодательству, в том числе связанному с закупками. Мы надеемся, что закупочная процедура нам позволит разместить известные референтные решения, в том числе и совместные российско-французские.

— Между тем некоторые европейские страны все чаще заявляют о намерении сокращать долю атомной энергетики в стране, как например, та же Франция, а то и вовсе отказаться от АЭС, как Германия. Не приведет ли это к тому, что в ближайшие годы доля европейских заказов в портфеле Росатома будет сокращаться, а сама госкорпорация все больше будет переориентироваться на другие рынки?

— Честно говоря, пока ситуация в Европе разнонаправленная. Та же Великобритания, например, продолжает возводить новые реакторные мощности, как и Франция. Идет строительство АЭС «Ханхикиви» в Финляндии, в Венгрии АЭС «Пакш».

Мы находимся в шаге буквально от решения болгарского парламента по перезапуске проекта АЭС «Белене», Чехия также возвращается к атомной тематике... Поэтому в Европе все по-разному. Хотя, если говорить про портфель заказов, то, например, ситуация в Германии может, наоборот, его увеличить.

— Каким образом?

— ФРГ придется проводить большую работу по выводу станций из эксплуатации. Если они действительно пойдут этим путем, то в течение десяти лет у них будет вестись постепенная остановка АЭС, дезактивация, вывод из эксплуатации. Мне кажется, что они будут очень активно нас к этой работе привлекать. Мы это уже обсуждали с нашими немецкими партнерами.

Плюс у нас явно появится возможность работать и по другим тогда альтернативным источникам энергии, неядерным.

В чем можно с вами согласиться, так это, наверное, в том, что точка роста портфеля заказов, связанных со строительством станций, она из Европы, конечно, перемещается. Это факт.

И перемещается она в страны с большим потенциалом экономического роста, быстрорастущие экономики Китая, Индии, Бангладеш, Турции, Ирана, Египта. И нам, конечно, это интересно еще и потому, что эти страны-новички нам предлагают не только строительство, но и такой целый комплексный пакет работ по созданию отрасли, по созданию ядерной инфраструктуры, центров ядерной науки и технологий, подготовке кадров. И выстраивается целая система поддержки атомной компетенции в стране.

С другой стороны, развивается система взаимодействия с вузами. Формируются новые связи, технологические и человеческие. Огромный интерес к этому в Юго-Восточной Азии, и там, кстати, мы можем предлагать иные технологические решения, отличные от европейских.

Европа настроена на мощные блоки — 1000 МВт, 1200 МВт, минимум два блока в одном месте.

А островные государства, например, Индонезия, Филиппины, нуждаются в реакторах средней мощности или модульных малых. И их, кстати, очень интересует тема плавучих станций. Хотя на самом деле, и страны Персидского залива, арабского региона тоже к плавучим станциям проявляют большой интерес.

— Уже обсуждаются конкретные предложения?

— Да. Мы здесь же на полях Петербургского экономического форума вели переговоры по реакторам малой и средней мощности с министром энергетики Саудовской Аравией Халидом аль-Фалехом.

— Может быть, и с японской делегацией были какие-то переговоры? Какие вообще у Росатома планы по развитию сотрудничества с Японией?

— Да, в рамках встреч наших лидеров традиционно возникает вопрос атомной энергетики. Он относится к тем технологическим направлениям, которые премьер Синдзо Абэ предложил в свое время, продвигая идею восьми направлений сотрудничества. Атомная энергетика Японии проходит определенный экзамен сейчас, связанный с фукусимским периодом. Идет процесс перезапуска станций. Совместно с формированием общественного мнения. И мы желаем нашим японским друзьям этот процесс пройти эффективно.

Что касается практического сотрудничества, во-первых, мы поставляем Японии ту же урановую продукцию. Второй момент, мы помогаем технологиями, которые наши японские коллеги используют при ликвидации последствий события на АЭС «Фукусима». И в целом помогаем осознать происходящее, дать оценки и выработать подходы к ликвидации всех последствий случившегося.

Так, мы реализуем конкретный проект, связанный с созданием нейтронного детектора, позволяющего в удаленном режиме определять уровень загрязнения, работать с расплавленным топливом. Мы также реализуем совместный проект по дезактивации металла — а его немало скопилось на станции. Это направление сейчас в стране выдвигается на передний план, и у нас есть тут перспективы.

Вместе с этим мы ведем работу по направлению новой технологической платформы. Надеюсь, мы будем расширять это сотрудничество, двигаясь к экологически чистому проекту под названием «замыкание топливного цикла». В Японии тоже передовая ядерная наука и технологии, и все это присутствует.

И мы, конечно же, с японскими партнерами, и с компанией, и с правительством определяем новые направления совестной работы. Это водородная энергетика, чистая энергетика. И часть ядерных компетенций позволяет более активно двигаться в этом направлении.

Взаимодействуют, конечно, и наши научные круги. Японцы в свое время оказали нам определенную поддержку, связанную с ликвидацией ядерного наследия на Дальнем Востоке. В том числе при их финансовом участии созданы соответствующие мощности по утилизации реакторов подводных лодок. Ну, а мы в ответ идем навстречу и всячески создаем комфортные условия для работы на площадке АЭС «Фукусима».

www.atomic-energy.ru

Лихачев Алексей | Лица | RUCOMPROMAT

Лихачёв Алексей Евгеньевич (родился 23 декабря 1962 года, Арзамас-75 (Саров), РСФСР, СССР) — российский государственный деятель, генеральный директор государственной корпорации "Росатом".

В 1985 году окончил радиофизический факультет Горьковского государственного университета, в 1998 году — экономический факультет Нижегородского государственного университета. Доктор экономических наук.

В 1985-1987 годах работал инженером Горьковского научно-исследовательского приборостроительного института. С 1987 года по 1988 год — секретарь комитета ВЛКСМ Горьковского научно-исследовательского приборостроительного института. В 1988-1992 годах занимал должности второго секретаря, первого секретаря, секретаря Горьковского горкома ВЛКСМ.

В 1992-2000 годах — управляющий нижегородской социально-промышленной страховой компанией "Аваль". В 2000-2007 годах — депутат Государственной Думы РФ, заместитель председателя комитета Госдумы РФ по экономической политике, предпринимательству и туризму.

С 2007 года по 2008 год — советник министра экономического развития РФ. В 2008-2010 годах — директор сводного департамента анализа и регулирования внешнеэкономической деятельности министерства экономического развития РФ. В 2010-2015 годах — заместитель министра экономического развития РФ. 5 октября 2016 года Алексей Лихачев была назначен генеральным директором Государственной корпорации по атомной энергии "Росатом".

Женат, имеет двое детей.

<div> <a fb:like:layout="button_count"></a> <a></a> <a g:plusone:size="medium"></a> <a></a> </div> <script type="text/javascript" src="//s7.addthis.com/js/300/addthis_widget.js#pubid=54027941"></script>

rucompromat.com

Глава Росатома Алексей Лихачёв провел совещание с участниками сооружения «Тяньвань» АЭС (Китай)

26 января 2018 года в нижегородском офисе АО ИК «АСЭ» (входит в Инжиниринговый дивизион Росатома, Группа компаний ASE) генеральный директор Госкорпорации «Росатом» Алексей Лихачёв провел производственное совещание и подвел итоги реализации проекта по сооружению энергоблока №3 АЭС «Тяньвань» (Китай).

Совещание проходило в режиме телемоста, в котором приняли участие первый заместитель генерального директора - директор блока по развитию и международному бизнесу Госкорпорации «Росатом» Кирилл Комаров, президент Группы компаний ASE Валерий Лимаренко, сотрудники АО «АТОМПРОЕКТ» (Санкт-Петербург), генерального проектировщика АЭС «Тяньвань», специалисты по закупкам и поставкам оборудования АО ИК «АСЭ» (Нижний Новгород), руководители и сотрудники представительства АО «АСЭ» в Китае (Ляньюньган).

Глава Росатома подвел предварительные итоги работы Инжинирингового дивизиона в 2017 году. Он подчеркнул, что львиная доля портфеля зарубежных заказов, который составляет более 130 млрд. долларов, - это объекты, возводимые Группой компаний ASE. И именно от деятельности Инжинирингового дивизиона со множеством его компетенций в большой степени зависит устойчивость и развитие Госкорпорации.

Подробно Алексей Лихачёв остановился на реализации проекта по возведению АЭС «Тяньвань». Говоря о пуске третьего энергоблока китайской станции, генеральный директор Росатома, в частности, отметил: «Подключение энергоблока №3 АЭС к энергетической системе Китая – знаменательное событие не только для атомной отрасли, но и для российско-китайских отношений. На сегодняшний день это самый крупный объект экономического сотрудничества двух стран. Символично, что пуск третьего блока состоялся в юбилейный год, ровно через 10 лет после сдачи в эксплуатацию 1 и 2 блоков АЭС «Тяньвань», которые устойчиво демонстрируют лучшие показатели в атомной отрасли Китая. От блока к блоку эффективность сотрудничества с китайскими коллегами растет: энергопуск третьего блока состоялся в соответствии с графиком – через 60 месяцев с начала сооружения. Уверен, что и четвертый блок, пуск которого запланирован в 2018 году, коллектив Инжинирингового дивизиона сдаст точно в срок».

В рамках производственного совещания также состоялась церемония награждения сотрудников Инжинирингового дивизиона. Специалисты Группы компаний ASE были отмечены наградами Госкорпорации «Росатом» за, большой личный вклад в развитие атомной отрасли и международного сотрудничества в связи с физическим и энергетическим пуском третьего энергоблока Тяньваньской АЭС.

Нагрудные знаки «За международное сотрудничество в атомной области» получили: директор по проектам в Китае АО ИК «АСЭ» Алексей Банник; руководитель представительства АО АСЭ в Китае Владимир Дудаков; первый заместитель руководителя представительства АО АСЭ в Китае Валерий Максимов; заместитель начальника управления по сооружению Тяньваньской АЭС МФ АО ИК «АСЭ» Юрий Малков, директор Санкт-Петербургского проектного института Александр Казарин.

Знак отличия Госкорпорации «Росатом» «За заслуги перед атомной отраслью» III степени вручен ведущему специалисту отдела комплексного проектирования турбинного острова технологического управления АО «АТОМПРОЕКТ» Владимиру Козлову.

Почетной грамотой Госкорпорации «Росатом» были награждены: главный инженер представительства АО «АСЭ» в Китае Валерий Стариков, начальник финансового управления АО «АСЭ» Наталья Санникова, начальник отдела смет технологического управления АО «АТОМПРОЕКТ» Ирина Левина, заместитель начальника технологического управления АО «АТОМПРОЕКТ» Павел Козлов.

Благодарность генерального директора Госкорпорации «Росатом» получили сотрудники представительства АО АСЭ в Китае: эксперт отдела технического обслуживания и ремонта Николай Шевелев, заместитель главного инженера - начальник отдела СКУ и ЭС Александр Гаврилин и начальник группы отдела контрольно-измерительных приборов управления проектирования систем автоматизации АО «АТОМПРОЕКТ» Татьяна Казакова.

Начальник отдела обеспечения текущей деятельности представительства АО «АСЭ» в Китае Леонид Кармадонов был отмечен благодарственным письмом Госкорпорации "Росатом".

Ряд сотрудников представительства АО АСЭ в Китае были отмечены также почетными грамотами Группы компаний ASE.

www.rosatom.ru

Руководить "Росатомом" будет Алексей Лихачев

Проведя перестановки в высших эшелонах госвласти, Владимир Путин достаточно быстро определился и с личностью преемника Сергея Кириенко на посту главы «Росатома»

Лихачеву 53 года. Он выпускник Горьковского госуниверситета. По специальности радиофизика. Доктор экономических наукФото: Тимур ХАНОВ

Изменить размер текста:AA

На должность генерального директора одной из крупнейших мировых корпораций назначили первого зама министра экономразвития Алексея Лихачева.

Новый главный атомщик страны считается человеком близким к Кириенко. В конце 80-х они вместе работали в Горьковском обкоме комсомола.

Лихачеву 53 года. Он выпускник Горьковского госуниверситета. По специальности радиофизика. Доктор экономических наук. С 2000 по 2007 депутат Госдумы. Был заместителем председателя комитета по экономической политике, предпринимательству и туризму. Затем работал в Минэкономразвития. Прошел путь от советника до первого зама министра.

СПРАВКА «КП»

Государственная корпорация по атомной энергии «Росатом» (сокращенное название — Госкорпорация «Росатом») — российский государственный холдинг, объединяющий более 360 предприятий атомной отрасли. В его состав входят все гражданские атомные компании России. Это предприятия ядерного оружейного комплекса, научно-исследовательские организации, а также атомный ледокольный флот.

«Росатом» - один из лидеров мировой атомной промышленности. Занимает второе место в мире по запасам урана, (первое у австралийских компаний-ред.). Пятое по объёму добычи, четвёртое место в мире по производству атомной энергии. Российская госкорпорация контролирует 40 % мирового рынка услуг по обогащению урана и 17 % рынка ядерного топлива.

www.rostov.kp.ru

Алексей Лихачев: «Росатому» снова пора меняться

Редакция «СР» почти два месяца пыталась договориться о большом интервью с генеральным директором «Росатома» Алексеем Лихачевым, но все никак не складывалось — график плотный. И вот в начале февраля нам предложили отправиться с ним в рабочую поездку в Сибирь. Как только выдавалась свободная минута, мы разговаривали — в перерывах, на бегу, в самолете и в машине. Из нескольких часов диктофонных записей был собран этот материал.

Об итогах года

2016 год мы завершили хорошо. На 100 % выполнили гособоронзаказ. Установили очередной рекорд по выработке электроэнергии — 196,4 млрд кВт∙ч. Сдали в промышленную эксплуатацию БН-800 на Белоярской АЭС. В Нововоронеже введен в строй первый в мире реактор поколения III+. Портфель зарубежных заказов вырос до 130 млрд долларов. Индийскому заказчику сданы два первых блока АЭС «Куданкулам». На всех площадках сооружения АЭС в России и за рубежом в целом успешно, хотя и не без сложностей, ведутся работы.

Впервые заключен контракт на поставку в Швецию коммерческих партий ТВС- квадрата для реакторов западного дизайна. Ведется работа по лицензированию и квалификации ТВС-К в США, с одной из американских компаний — операторов АЭС заключен контракт на опытно- промышленную эксплуатацию нашего топлива.

Все плановые показатели выполнены или перевыполнены, задачи на 2017 год подготовлены и утверждены на наблюдательном совете. Уверен, мы с ними справимся.

О пройденном пути

За 10 лет российская атомная отрасль возродилась. И здесь необходимо по достоинству оценить роль Сергея Владиленовича Кириенко. Когда он был назначен руководителем Федерального агентства по атомной энергии, априорной готовности со стороны государства вкладывать значительные средства в развитие атомной отрасли не было. У Кириенко была установка — разобраться и предложить варианты, исходя из реального состояния дел и имеющихся возможностей.

Вникая сейчас в дела, я понимаю, что выбор варианта развития не был предопределен изначально, скептические настроения относительно возможностей возрождения были достаточно распространены.

Кириенко сформировал команду, которая в короткие сроки разработала и представила президенту план развития атомной отрасли, смогла заручиться его поддержкой. Активное и очень погруженное участие Владимира Владимировича Путина в реализации этого плана стало решающим фактором. Была принята федеральная программа по строительству АЭС в стране с амбициозными сроками исполнения, в отрасль пришли деньги, разрозненные предприятия были объединены в корпорацию.

Отрасль задышала, начала развиваться, удалось сохранить компетенции, кадры, восстановить производственные цепочки. Отрасль, еще 10 – 15 лет назад находившаяся в полуразобранном состоянии, превратилась в государственную корпорацию, стала одним из лидеров российской экономики и международного рынка.

Очень важно и то, что, получив новое назначение, Сергей Владиленович возглавил наблюдательный совет корпорации — орган стратегического управления и обеспечения государственного контроля за деятельностью «Росатома».

Об удивлении

Когда после назначения генеральным директором «Росатома» началось мое знакомство с предприятиями ядерного оружейного комплекса, я ожидал встречи с консервативными настроениями, думал, что это такие закрытые территории, отгороженные от сегодняшних реалий колючей проволокой. Увидел же совсем другое: современных, продвинутых, мотивированных людей, легко осваивающих самые передовые подходы — и в производстве, и в экономике. Про науку не упоминаю — то, что там все находится на самом высоком уровне, было понятно заранее.

По понятным причинам не буду говорить обо всех достижениях ЯОКа. Могу только процитировать слова президента об укреплении ядерной триады:

«Российская Федерация сегодня сильнее любого потенциального агрессора».

Радует то, что помимо успешного выполнения государственного оборонного заказа предприятия ЯОКа учатся самостоятельно зарабатывать деньги и продвигать свои продукты. Перечислять успехи ЯОК можно долго. Это продукция для атомного ледокольного флота, АСУ ТП для атомной и тепловой энергетики и нефтегазового комплекса, станки и обрабатывающие центры с ЧПУ, системы безопасности для охраны и защиты объектов, оборудование для геологоразведки и нефтегазового сектора и многое другое. Хотелось бы отметить прогресс ВНИИЭФ в создании программного обеспечения для инженерного анализа и суперкомпьютерного моделирования. Потенциально это очень большой рынок, и мы можем ожидать здесь хороших бизнес-результатов.

За 2016 год выручка по новым продуктам в ЯОКе увеличилась на 80 %, почти вдвое, а 10-летний портфель заказов вырос на 93 %. Проценты, конечно, впечатляющие, но если считать в абсолютных цифрах, в деньгах, — результат пока очень скромный.

И еще одно личное открытие. Поразительно, с каким уважением в ЯОКе относятся к вопросам безопасности. Вот этому стоит учиться и рядовому сотруднику «Росатома», и генеральному директору.

О стратегических целях

Возможности государства по поддержке атомной отрасли не безграничны, особенно в текущей экономической ситуации. К 2020 году завершится господдержка строительства АЭС, государственный оборонный заказ не будет расти прежними темпами.

В этой ситуации источником (ресурсов. — «СР») для движения корпорации вперед, источником для исследований, инноваций и технологического обновления должны стать коммерческие проекты. Другими словами, мы должны научиться самостоятельно зарабатывать деньги. При этом, если мы хотим быть по-настоящему глобальной компанией, мы должны научиться зарабатывать деньги на мировом рынке. Тем более что внутреннего рынка нам не хватит не только для обеспечения развития, но и для поддержания текущего масштаба корпорации. А нехватка денег может привести к тому, что и развитие оборонных компетенций, и поддержание должного уровня безопасности — нашего главного приоритета, окажутся в зоне риска.

Напомню, что в 2014 году были приняты три долгосрочные, до 2030 года, стратегические цели: повысить свою долю на международных рынках, снизить себестоимость продукции и сроки протекания процессов, создать новые продукты для российского и международных рынков. Эти цели определяют приоритеты при выборе управленческих решений для развития «Росатома». Я отдаю себе отчет в том, что эти стратегические цели часто воспринимаются просто как лозунги, напрямую не влияющие на повседневную жизнь людей. Чтобы преодолеть недопонимание, нам нужно сделать две вещи. Во-первых, превратить стратегические декларации в среднесрочные и максимально конкретные планы деятельности, понятные каждому сотруднику. И, во‑вторых, осознать всю серьезность вызова, который нам брошен: либо мы достигнем намеченных в стратегии целей, либо проиграем и вернемся в то неопределенное состояние, в котором российская атомная отрасль находилась еще 15 – 20 лет назад.

О борьбе за место под солнцем

Мы очень много хвалим себя, и хвалим заслуженно. За 10 лет мы прошли путь от консорциума разрозненных предприятий, очень часто неблагополучных, глубоко убыточных, теряющих кадры и компетенции, до вертикально интегрированной корпорации с единой стратегией, общей логикой развития и солидными производственными и финансовыми показателями. Мы гораздо сильнее, чем прежде. Но, положа руку на сердце, мы понимаем, что решающей причиной этого успеха стала масштабная программа государственной поддержки, или, если называть вещи своими именами, — программа возрождения атомной отрасли. Это вовсе не умаляет заслуг каждого сотрудника, ведь помощью еще нужно было суметь воспользоваться, превратить ее в успех, а «Росатом» справился с этой задачей на 100 %.

Но, оглядываясь назад и признавая успешность пройденного этапа, надо признать и то, что мы только в самом начале пути. Чтобы сделать успех необратимым и оправдать инвестиции государства в атомную отрасль, придется немало потрудиться.

Конкуренция на ключевом для нас рынке сооружения АЭС за рубежом будет ужесточаться. На него выходят новые, стремительно развивающиеся и потенциально мощные игроки с большими финансовыми ресурсами и значительной поддержкой проектов на межгосударственном уровне. Как ожидается, Южная Корея достигнет референтности своего проекта АЭС поколения III+ уже в этом году. Китай отстает примерно на год. Ужесточение глобальной конкуренции — огромный вызов для «Росатома». Чтобы ответить на него, чтобы продолжать получать заказы и трансформировать их в прибыль, нам надо двигаться к достижению второй стратегической цели — увеличению эффективности всех производственных процессов, а следовательно, снижению себестоимости и сокращению сроков производства продукции.

Что же касается глобального лидерства… В современном мире все процессы ускорились, а лидеры и аутсайдеры быстро меняются местами. На глобальном рынке нет места триумфальным настроениям, и это наглядно показывает история наших ближайших конкурентов. Французская Areva всего 15 лет назад была неоспоримым мировым лидером, сегодня же 75 % ее бизнеса по сооружению АЭС поглощено компанией Électricité de France, а государство вынуждено вытаскивать реакторостроителей из финансовой ямы миллиардными вливаниями. Трудно представить, что могут предпринять французские атомщики для восстановления своей репутации. Так что сами видите: на мировом рынке никому не гарантировано место под солнцем навечно. В том числе и нам.

«Росатом» часто сравнивают с большим кораблем. Так вот, образно говоря, корабль под названием «Росатом» вышел из уютной бухты в открытый океан, где бушуют штормы. Но, как гласит восточная мудрость, когда дует ветер, нужно строить не щиты, а ветряные мельницы. В нашем случае — ветрогенераторы.

Об отдаленных перспективах

Сегодня надо ответить на вопрос, какие технологии станут основой нашей конкурентоспособности через 20–30 лет. В атомной отрасли длинные циклы разработки и внедрения инноваций. Если мы хотим сохранить и приумножить накопленное, будущее следует строить уже сегодня, в идеале даже вчера.

Ядерная энергетика способна к воспроизводству топливной базы. Проблему сырья решает формирование энергетической системы с замкнутым ЯТЦ и генерацией на основе тепловых и быстрых реакторов. Такая система повысит использование ресурса природного урана в десятки раз и позволит выйти на полное решение проблемы радиоактивных отходов. Мы сделали ставку на проект «Прорыв», «быстрые» технологии и сегодня лидируем в этой области. Надо сделать это лидерство абсолютным и лишить конкурентов надежд на преодоление разрыва в технологической гонке.

Достаточно ли этого, чтобы сформировать облик «Росатома» на перспективу 2040 – 2050 годов? Очевидно, нет. Нужно несколько не менее амбициозных проектов, базирующихся на лучших компетенциях отрасли. Их поиск и есть главный вызов для руководства корпорации.

О промышленной революции

Сейчас много говорят о четвертой промышленной революции. Аддитивные технологии, искусственный интеллект, роботизация, гибкие системы управления. Мы обязаны участвовать в этом тренде. И мы участвуем.

Приведу несколько примеров. Во ВНИИЭФ успешно развиваются суперкомпьютерные технологии. На созданном с нуля предприятии «Алабуга- волокно» организовано производство углеродного волокна. В ТРИНИТИ создан мобильный лазерный технологический комплекс.

Работали много, и поработали отлично. Но скорость и масштаб изменений у наших глобальных конкурентов несравнимо выше. Например, GE и Siemens выбрали курс на цифровизацию бизнеса и сейчас переживают крупнейшую в своей истории трансформацию. GE развивает печать деталей реактивных двигателей на 3D-принтерах, использует технологии искусственного интеллекта при производстве авиадвигателей, при оптимизации технических показателей и расположения ветропарков. К 2021 году GE планирует войти в топ-10 мировых разработчиков софта с выручкой более 15 млрд долларов.

«Росатому» нужно меняться, чтобы соответствовать этим скоростям. У нас все для этого есть. Высочайшая квалификация персонала, производственные мощности, технологии. Не хватает только скорости и способности быстро адаптироваться к изменениям.

Об эффективности

Есть достаточно примеров успеха в повышении эффективности. С 2011 года «Росатому» удалось снизить себестоимость производства мегаватт-часа на российских АЭС на 36 %. Это хороший результат. Но давайте посмотрим на конкурентов атомной энергетики. По показателю приведенной стоимости электроэнергии зрелые альтернативные технологии уже находятся на одном уровне с газовой генерацией. В 2015 году мировые инвестиции в ВИЭ были примерно в 13 раз выше, чем в атомную энергетику.

Не менее важный аспект конкурентоспособности — сроки строительства. С учетом стоимости инвестиционных ресурсов увеличение длительности строительства АЭС на один месяц приводит к увеличению стоимости строительства на 1 %. В советские годы развития атомной промышленности удавалось достичь показателей, к которым сейчас наши конкуренты только подтягиваются. Пятый блок Запорожской АЭС был построен за 48 месяцев. Это на сегодня наша лучшая практика. В КНР есть примеры строительства АЭС за рекордно короткие сроки: блок № 1 третьей очереди АЭС «Циньшань» был построен за 51 месяц, а блок «Линьао-3» — за 53. Третий и четвертый блоки АЭС «Барака» в ОАЭ корейские атомщики обещают заказчикам построить за 43–48 месяцев.

Я понимаю, сопоставимость серийных и несерийных проектов АЭС разной мощности, относящихся к разным поколениям, ограничена, но нам, конечно же, есть над чем работать, и эту работу надо вести куда более слаженно, чем сейчас. Нужно научиться строить спокойно, уверенно, быстро и технологично, конвейерным способом. Работа в режиме подвига, авралы, преодоление постоянных кризисов при строительстве должны уйти в прошлое.

О неэффективности

Крайне показательна история, которую рассказали мне в «Атомэнергомаше». Примерно половина заказчиков там из атомной отрасли, половина внешние — газовая промышленность, энергетика, предприятия оборонного комплекса и т. д. В рамках одного ПСР-проекта проводили замеры рабочего времени у сотрудников, которые занимаются коммуникациями с контрагентами, и выяснили потрясающий факт. Оказывается, эти специалисты на взаимодействие с внешними контрагентами тратят только 10 % рабочего времени. На работу же с внутриотраслевыми контрагентами — 90 %! А вроде бы должно быть наоборот. Но энергия, рабочее время хорошо оплачиваемых специалистов уходят на то, чтобы разбираться друг с другом.

Споры между своими иногда длятся годами. У нас две организации полтора года договариваются о цене проектных работ в интересах одного из зарубежных проектов. Полтора года! Заработали ли они благодаря этому хоть одну копейку для «Росатома»? Нет, не заработали. Но работа была проделана гигантская, все участники невероятно устали. Почему так получается? Да потому, что зачастую организации, входящие в контур «Росатома», бьются за свою прибыль, не жалея живота своего, а консолидированный результат корпорации их не волнует.

Нужно поменять такое целеполагание, покончив с этой местечковой психологией. На первом месте должен стоять общий результат, выручка и прибыль корпорации в целом. Центры прибыли должны быть сфокусированы на конечном продукте, и таких центров не должно быть много. Только это позволит сократить лишние и очень часто разрушительные внутриотраслевые транзакции.

О новых бизнесах «Росатома»

Узкая специализация на традиционных продуктах делает нас стратегически неустойчивыми, критически зависимыми от изменений рыночной конъюнктуры и глобальных политических рисков. 10 лет назад все говорили о ядерном ренессансе, с оптимизмом смотрели на перспективы развития атомной энергетики и связанных с ней рынков, прежде всего ЯТЦ и атомного инжиниринга. После Фукусимы оптимизм пошел на спад, и сейчас мы понимаем, что в ближайшие десятилетия в глобальном масштабе показатели атомной энергетики останутся примерно на сегодняшнем уровне. Мы успешно боремся за расширение доли на глобальном рынке, но сам рынок не растет. Это серьезное стратегическое ограничение. Но даже если бы такого ограничения не было, строить стратегию с опорой на единственный рынок — это как стоять на одной ноге.

Создание новых продуктов для российского и международного рынков, создание и развитие новых бизнесов делает нас более устойчивыми, позволяет загрузить производственные мощности, обеспечить занятость высококвалифицированных специалистов, увеличить производительность труда и повысить рентабельность активов.

Но очевидно, что, выбирая новые направления, мы не можем заниматься всем подряд. Есть три критерия. Во-первых, у нас должны быть соответствующие компетенции. Во-вторых, мы должны уметь работать на рынках, для которых производим новые продукты, понимать, как эти рынки устроены. Третий критерий, самый важный, — потенциальная прибыльность. Нам не нужны проекты с нулевой или низкой рентабельностью. Это не имеет экономического смысла. Нам нужна прибыль.

Что еще важно? Успешная работа над новыми продуктами требует изменения психологии, настырности и желания зарабатывать. Очень важно закрепление ответственности за результаты проекта за конкретным лицом. Ответственность нельзя размазывать, у каждого такого проекта должны быть фамилия, имя и отчество.

«Росатом» добился определенных успехов в повышении доли новых бизнесов в выручке. По итогам 2016 года выручка по новым бизнесам выросла на 30 %, а портфель — на 12 %.

О необходимых изменениях

Умение изменяться в ответ на новые вызовы мира является, наверное, самым главным качеством жизнеспособной организации, критическим условием ее долгосрочной успешности.

Отечественная атомная отрасль с первых дней обладала этим качеством — стратегической гибкостью, многократно демонстрировала готовность к изменениям и принятию организационных и технологических нововведений.

10 лет назад организационная структура корпорации и система управления создавались под конкретную задачу — собирание отрасли, преодоление анархии и раздробленности 1990‑х годов. Задача была решена, и сегодня мы состоялись как глобальная компания. Но изменился мир, изменились задачи, изменились мы сами. И то, что нам помогало расти вначале, теперь нередко нас начинает сдерживать, мешает развиваться. И значит, нам снова нужно меняться.

Если говорить о назревших изменениях, то в первую очередь они должны затронуть систему управления. Она должна не только учесть и дать ответы на сегодняшние вызовы, но и работать на опережение — учесть завтрашние требования, обеспечить нам вхождение в будущее.

Ориентация на рынок требует гибкости, мобильности, повышенной скорости принятия и реализации решений. Мы должны перейти от политики согласования интересов множества игроков к интегрированному управлению основными продуктами. Уже сейчас мы видим, что простота и ясность системы управления там, где этого удалось достичь, позволяет уменьшать бюрократию, разрушать внутриведомственные барьеры — наследие времен раздробленности отрасли, в разы повышать скорость принятия решений и отказываться от размытой ответственности за результаты деятельности.

Оптимизация системы управления должна стать главной темой 2017 года. Очень большие надежды возлагаю на результаты апрельской конференции руководителей и убежден, что на ней мы сможем честно и открыто обсудить назревшие проблемы и выйти на конкретные решения.

О главных партнерах генерального директора

Развитие системы управления в «Росатоме» потребует полной мобилизации потенциала работников на всех уровнях.

Если на призыв к изменениям сверху не будет ответа снизу — множества инициатив по улучшению от трудовых коллективов и рабочих групп, ничего у нас не получится. Знаю, что у ряда руководителей в головах присутствует модель, где носителями верной стратегии преобразований являются верхние уровни управления, а работники просто должны выполнять указания, меняться по спущенным сверху лекалам. Это ошибка. Верная стратегия и правильные тактики ее реализации могут быть только результатом совместной работы. И тут не может быть никакой бюрократической имитации, никакой нечестности.

Скажу больше — именно трудовые коллективы я считаю своими главными партнерами в совершенствовании системы управления и выработке новых правил игры. Хорошо знаю, что нередко преобразования и нововведения, которые мы пытаемся внедрить в отрасль, по дороге до исполнителя теряют свой смысл, превращаются в мертвую бюрократическую форму. Прекрасно вижу, когда на некоторых предприятиях проводят идеальную уборку и обклеивают свежими плакатами путь следования генерального директора, а от предложения сменить маршрут впадают в панику. Непонятно, кого мы здесь обманываем, люди ведь хорошо видят все эти уловки.

Нам нужен честный и ответственный разговор внутри отрасли. Главная задача — это подключение трудовых коллективов, активных людей к адаптации преобразований, к реальной работе по повышению эффективности.

О материальной мотивации

Участие в развитии корпорации, реальный вклад в ее успех должны вознаграждаться карьерным ростом и достойной оплатой. Многое в этом направлении уже сделано, но работу следует продолжить. Если мы хотим войти в число глобальных технологических лидеров, то и условия труда, и уровень вознаграждения у нас должны быть не хуже. Но добиться этого мы сможем только тогда, когда производительность труда на наших предприятиях станет такой же, а лучше выше, чем у конкурентов.

Убежден, что в корпорации большинство сотрудников готовы к реальному, вовлеченному участию в переменах. У нас великолепный человеческий капитал. Мы спасли и развиваем продуманно выстроенную систему подготовки кадров. И мы сумели остановить утечку мозгов из нашей отрасли. Но прорывных свершений мы вряд ли достигнем без азарта, без той дерзости и остроты мышления, которые выказывали — совсем в другие времена, замечу — основатели атомной отрасли. Их пример, их заряженность на работу, на результат, на победу нужны нам сегодня как никогда прежде.

О том, что пока звучит фантастически

В соответствии с нашей стратегией к началу четвертого десятилетия XXI века «Росатом» должен войти в тройку самых успешных мировых технологических корпораций. Знаю, кто-то отнесется к этому скептически, как к фантазии. А я считаю, что это возможно.