Подводные камни брака с иранцем. Русские в иранеИран. Русский след / Travel.Ru / Страны и регионы- Сколько это стоит?– Это вам подарок. – Спасибо. А это вам 10 000 риалов за доброту. – Спасибо, святой отец, только ради вас. Обычный разговор между тегеранским торговцем и православным священником – отцом Александром Заркешевым. Уважаемым людям на вопрос "Сколько стоит?" в Иране всегда отвечают: "Нисколько". Но если уважаемые люди не заплатят, они перестанут быть уважаемыми. – В этой мусульманской стране православных священников чтут не меньше, чем мулл, – говорит отец Александр. – Благоговение перед служителями культа у иранцев в крови. Я в этом убеждался не раз. Вот недавно не успел вовремя продлить визу. Меня вызывают в суд. Прихожу. Иду по коридору – все как один кланяются, уступают место на скамейке перед залом. Сижу, жду. Приходит судья. Его первая реакция – замешательство. Принял без очереди, выписал минимальный штраф и отпустил, чуть ли не извиняясь. Отец Александр приехал в Иран из России в 1995 году, решением Священного Синода он был назначен настоятелем Свято-Николаевского храма в Тегеране. Это главный православный храм в стране. По мере возможности отец Александр проводит службы еще в четырех церквях Ирана. Русская диаспора насчитывает около 4 тысяч человек. Подавляющее большинство – работники посольства и строители Буширской АЭС. Русских, которые являются гражданами Ирана, не более пятисот. Живут они, кстати, по законам Российской империи. Когда я услышал это от отца Александра, на всякий случай решил переспросить. – Вы не ослышались, – улыбнулся священник. – В 1979 году победила исламская революция, и новые власти предоставили возможность всем нацменьшинствам самим заняться законотворчеством в области семейного и имущественного права. Местные русские не стали долго думать. Взяли свод законов Российской империи, слово в слово перекатали соответствующие главы и направили на утверждение в органы юстиции. Там их одобрили, и вот русская диаспора уже 26 лет живет здесь по этим законам и не жалуется. На улице Валиаср – самом злачном месте в Тегеране – мы случайно разговорились с молодым иранцем. – Откуда вы, из Германии?– Нет, из России.– Русский? Не может быть!– Почему?– Говорят, все русские высокие и сильные. А вы – так себе… Вот ваш фотограф еще немного похож на русского, а вы тянете на немца, не более. На улице Валиаср можно найти все, что не лезет ни в какие исламские законы и обычаи: алкоголь, наркотики, порнографию, проституток и даже американскую символику. Правда, если не знать об этом, то можно пройти по Валиасру, как по обычной улице, и ничего странного не заметить. Пока кто-нибудь не подойдет и шепотом не предложит того-сего, пятого-десятого. Молодой человек, который завел с нами разговор оказался гомосексуалистом, и мы еле от него отвязались. Окажись мы в Тегеране лет сто назад, никто бы нас с немцами не спутал. История русской диаспоры в Персии поражает прежде всего тем, насколько основательно она нами же забыта. Сегодня трудно поверить, что в конце XIX века число иранских русских измерялось десятками тысяч. В Иране стояло полсотни православных храмов, а его каспийское побережье и вовсе было почти полностью заселено русским. В одном портовом городе Энзели было 66 русских магазинов, 20 представительств компаний, банки, заводы... Следы былого величия остались в персидском языке: э-стакан, самовар, пирожки, запас, сухари, кулюче (искаженное "кулич") и даже полуось. Эти слова иранцы теперь считают исконно своими. А если им сказать, что самовар – это не иранское изобретение, они просто обидятся! Самоваров тут в тысячи раз больше чем в России – в каждом кафе, в каждом магазине, в каждом доме. Самовары по праздникам стоят на улицах – всем желающим наливают чай. Они появились здесь в конце XIX века. Русское культурное и экономическое влияние тогда было велико, и самовары наступали на Иран стремительно, как сегодня на Россию – холодильники с кока-колой. Вместе с самоварами персидский рынок завоевали трехлитровые бутыли – знаменитые "четверти", то есть четверть 12-литрового ведра. Их и сейчас вместе с э-стаканами льют местные стекольщики. А иранские ювелиры унаследовали русскую 84-ю пробу серебра. "Полуось" появилась в языке фарси вместе с автомобилями. Первыми шоферами и механиками тут были сплошь русские: Попов, Волков, Харитонов, Маслов, Михневич. Личного водителя Реза-хана Пехлеви звали Степан Антонович Секрет. Первое шоссе в Персии также построили русские: Энзели – Тегеран. Важнейшая дорога страны, соединившая порт на побережье Каспийского моря со столицей. До 1917 года она принадлежала России и приносила доход казне. Большевики отдали ее вместе с остальной собственностью Российской империи в обмен на признание персидскими властями Страны Советов. В 1879 году в Тегеране сформировали Персидскую казачью бригаду. По приглашению Александра II в Санкт-Петербург наведался персидский шах Насер эд-Дин. В северной столице высокого гостя привели в экстаз казаки и балерины. Точнее – их одеяния. Шах приказал срочно закупить партию балетных костюмов для своего гарема. Это можно было бы посчитать байкой, если бы не групповой портрет, сделанный придворным фотографом: жены шаха в балетных пачках… Что касается казаков, то их бравый вид и умение обращаться с оружием произвели на шаха такое впечатление, что он обратился к царю с просьбой о создании казачьей части в Персии. Через год в Иране сформировали бригаду из шести полков и артиллерийской батареи. Командовал ею полковник Михаил Домантович, отец знаменитой революционерки Коллонтай. Вы будете смеяться, но спустя 42 года, в 1921 году эта самая казачья бригада свергла правящую династию и привела к власти нового монарха – Реза-хана Пехлеви. Мальчик Реза, как его когда-то называли в Персидской казачьей бригаде, начинал денщиком у русского офицера, потом был зачислен казаком и на момент переворота дослужился до военного министра. Уже будучи венценосной особой, он на всех фотографиях фигурировал в казачьей шинели. Кстати, о фотографиях. Первым фотографом в Иране был Антон Васильевич Севрюгин. В конце 1870-х годов он на паях с братьями открыл в Тегеране ателье. И сразу же его пригласили во дворец – снимать того самого шаха Насер эд-Дина, любителя казаков и балерин. Севрюгин стал шахским фотографом и даже получил титул хана. Не знаю, его ли это заслуга, но иранцы, в отличие от братьев по вере из других стран, страшно любят фотографироваться. Стоит достать камеру – прямо наперегонки бегут, а от сверкания вспышки приходят в экстаз. Русские иранцы даже сложили про эту страсть анекдот: "Приходит в морг судмедэксперт. Видит три трупа: два грустных, а один – улыбается. "Как этот погиб?" – "Попал под машину". – "А тот?" – "Теща довела до инфаркта". – "Ну, а последний?" – "Молнией убило". – "А почему улыбается?" – "Думал, что его фотографируют". Манучехр Солейманпур, русский иранец, католик с зороастрийским именем. Для диаспоры – Игорь Иванович. Оформляя документы, персидские чиновники часто давали русским эмигрантам новые имена и фамилии: Попов становился Молла-заде (сын муллы), Агеева – Анвари и так далее. – В моих жилах течет русская и персидская кровь, – Игорь Иванович говорит без малейшего акцента. – Мой дед уехал из Персии в Россию в конце XIX века. Торговал. Женился на казачке, нарожал 11 детей. Мой отец Иван закончил гимназию в Екатеринодаре, поступил в институт в Тифлисе – там его застала война и революция. Как-то раз не сдержался и нахамил чекистке – пришлось уехать в Ленинград. Я родился там во время нэпа и прожил в России до 6 лет. Отец к тому времени стал инженером, но его знания почти не были востребованы. Когда в Иране казаки привели к власти Реза-хана Пехлеви, отец решил эмигрировать. Первую бетонную плотину здесь возвели по его проекту. Тогда в Иране было немало русских инженеров. Многие красивые здания в Тегеране построили русские: вокзал, министерства обороны, финансов и юстиции, почтамт, итальянское посольство. Но главное, чему научился мой отец в России, – это бессребреничеству. Несмотря на его высокое положение, мы всю жизнь мыкались по съемным квартирам. Манучехр-Игорь тоже работал инженером, но ушел, не дождавшись пенсии. Занимается переводами. Вместе с покойной ныне женой Надеждой они перевели на фарси более 20 советских фильмов, оперу "Борис Годунов" (ее Солейманпур может наизусть спеть) и даже комментарии к Библии – с французского. Во время второй мировой, когда Иран был оккупирован СССР и Британией (еще одна забытая страничка истории), отец отправил Манучехра во Францию. Там он получил образование и принял католичество. – Наверное, персы правы, когда называют современных русских "содэ", – говорит Игорь Иванович. – То есть людьми без роду и племени. Это уже не те русские, которые жили здесь сто лет назад. Диаспора разобщена. Если бы не отец Александр, наверное, давно бы все ассимилировались. "Красота – это правда. Правда – это красота. Это все, что мы должны. Это все, что нам нужно". Эпитафия на одной из могил русского кладбища в Тегеране. Здесь похоронен Иван Владица. Написано по-английски. "Мама, прости, что не всегда была внимательной дочерью". Могила Татьяны Осиповой. Написано по-русски. "Погиб при исполнении служебных обязанностей". Сотрудник посольства СССР Михаил Кольцов. 1944 год. "Здесь покоится вечный труженик семьи Альберт Викторович Тер-Карапетян". "Сотник казачьего войска Николай Хутнев". Чуть подальше тот самый придворный фотограф Севрюгин. А вон там шахский шофер Секрет. Понятие национальности здесь становится вселенским. Надписи на русском, армянском, грузинском, греческом, английском, персидском. На могилах – православные и католические кресты, полумесяцы, звезды. Эти несколько гектаров земли на окраине Тегерана – единственное место в стране, где женщины снимают с головы платки. И потомственный сторож кладбища Сейфола Метанад этому не препятствует. – Большинство посетителей говорят по-русски, – рассказывает Сейфола. – А то, что надписи на разных языках, – так в последние полвека христианские общины срослись между собой. Армяне, грузины, русские, греки – сроднились все. Реже русские вступали в брак с мусульманами. Хотя, видите, за часовней стоит шикарный мавзолей? Это один богатый перс построил на могиле своей русской жены. – А я не хочу здесь лежать, – вздыхает Манучехр Солейманпур.– Как так? А где же?– Я вообще нигде лежать не хочу. Хочу, чтобы меня сожгли и прах развеяли по ветру. Я как христианин чаю воскресения мертвых, но не думаю, что это будет как в фильмах ужасов: встали все мертвецы из гробов и пошли по земле…– Я, кажется, понял. Сейчас скажете, что, может быть, частичка вашего праха долетит до России.– Фу, как пошло. Земля – она везде принадлежит Богу. Русская, иранская – это все чушь. Меня приводит в ужас мысль, что когда-нибудь меня придавят тяжелой землей. У меня была нелегкая жизнь. Хочу после смерти стать легким. Хочу, чтобы мной дышали. Чтобы мной разговаривали. Неважно, на каком языке. Дмитрий Соколов-Митрич 01.01.2006 Источник: GEO Адрес статьи: http://www.geo.ru/journalarticle/item/id/201/guide.travel.ru Русские в Иране - Gpedia, Your EncyclopediaИранскими русскими называют русских, проживающих в Иране, или иранцев русского происхождения. Русские проживают в самых различных районах страны, но большинство из них живут на тех территориях, которые ранее находились под оккупацией российской армии, то есть входили в российскую сферу влияния. Это был косвенный результат исхода русско-персидских войн.[1] На данный момент русские живут также и в южных регионах страны, где многие из них работают в качестве технических специалистов и экспертов по ядерной энергетике, например на АЭС в Бушире. Диаспора значительно уменьшилась после Второй мировой войны, последовавшего за ней Иранского кризиса 1946 года и Иранской революции. Однако русские живут в Иране ещё со времен Сефевидов.[2] ИсторияИстория пребывания русских в Иране (Персии) насчитывает множество веков.[3][4] Однако первая массовая волна иммиграции в Иран началась только в 1920-х годах, когда сотни тысяч белых эмигрантов спасались от преследования большевиков. Большинство из них осели в северных провинциях страны, в Гиляне и Мазендеране, а также на северо-западе, в Иранском Азербайджане, где общины их потомков живут до сих пор.[5][6] Русская община продолжала расти в северных провинциях страны в результате того, что Иран попал в сферу влияния Российской империи после Русско-персидской войны 1826—28.[7][8] Русская православная церковь в Иране Некогда многочисленная русско-православная община в Иране со временем сократилась. В основном её членами являются потомки белых эмигрантов, а также постоянно проживающие в стране сотрудники дипломатических и торговых миссий. История православной общины в Тегеране прослеживается до конца XVI века. До революции 1917 года в России в Тегеране были две церкви при посольстве, а также колокольня на местном русском кладбище. Позднее обе церкви были закрыты и уничтожены. Церковь Святого Николая в Тегеране была построена в 1940-х годах на пожертвования русских эмигрантов. Проект церкви был составлен белым эмигрантом Николаем Макаровым, который был архитектором и служил офицером в иранской армии. Как только кресты были возведены на куполах, в наполовину построенную церковь сразу же устремился поток прихожан. До Исламской революции 1979 года в Тегеране было несколько православных священников, и все они были изгнаны в 1980-х годах. Лишь в конце 1990-х годов церковь получила нового священника: им стал иеромонах Александр Заркешев, назначенный Московским патриархатом.[9] См. такжеСсылкиwww.gpedia.com Русские в Иране — ВикипедияМатериал из Википедии — свободной энциклопедии Иранскими русскими называют русских, проживающих в Иране, или иранцев русского происхождения. Русские проживают в самых различных районах страны, но большинство из них живут на тех территориях, которые ранее находились под оккупацией российской армии, то есть входили в российскую сферу влияния. Это был косвенный результат исхода русско-персидских войн.[1] На данный момент русские живут также и в южных регионах страны, где многие из них работают в качестве технических специалистов и экспертов по ядерной энергетике, например на АЭС в Бушире. Диаспора значительно уменьшилась после Второй мировой войны, последовавшего за ней Иранского кризиса 1946 года и Иранской революции. Однако русские живут в Иране ещё со времен Сефевидов.[2] ИсторияИстория пребывания русских в Иране (Персии) насчитывает множество веков.[3][4] Однако первая массовая волна иммиграции в Иран началась только в 1920-х годах, когда сотни тысяч белых эмигрантов спасались от преследования большевиков. Большинство из них осели в северных провинциях страны, в Гиляне и Мазендеране, а также на северо-западе, в Иранском Азербайджане, где общины их потомков живут до сих пор.[5][6] Русская община продолжала расти в северных провинциях страны в результате того, что Иран попал в сферу влияния Российской империи после Русско-персидской войны 1826—28.[7][8] Видео по темеРусская православная церковь в ИранеРусская православная церковь в Казвине.Некогда многочисленная русско-православная община в Иране со временем сократилась. В основном её членами являются потомки белых эмигрантов, а также постоянно проживающие в стране сотрудники дипломатических и торговых миссий. История православной общины в Тегеране прослеживается до конца XVI века. До революции 1917 года в России в Тегеране были две церкви при посольстве, а также колокольня на местном русском кладбище. Позднее обе церкви были закрыты и уничтожены. Церковь Святого Николая в Тегеране была построена в 1940-х годах на пожертвования русских эмигрантов. Проект церкви был составлен белым эмигрантом Николаем Макаровым, который был архитектором и служил офицером в иранской армии. Как только кресты были возведены на куполах, в наполовину построенную церковь сразу же устремился поток прихожан. До Исламской революции 1979 года в Тегеране было несколько православных священников, и все они были изгнаны в 1980-х годах. Лишь в конце 1990-х годов церковь получила нового священника: им стал иеромонах Александр Заркешев, назначенный Московским патриархатом.[9] См. такжеСсылкиwikipedia.green Русские в Иране ВикипедияИранскими русскими называют русских, проживающих в Иране, или иранцев русского происхождения. Русские проживают в самых различных районах страны, но большинство из них живут на тех территориях, которые ранее находились под оккупацией российской армии, то есть входили в российскую сферу влияния. Это был косвенный результат исхода русско-персидских войн.[1] На данный момент русские живут также и в южных регионах страны, где многие из них работают в качестве технических специалистов и экспертов по ядерной энергетике, например на АЭС в Бушире. Диаспора значительно уменьшилась после Второй мировой войны, последовавшего за ней Иранского кризиса 1946 года и Иранской революции. Однако русские живут в Иране ещё со времен Сефевидов.[2] ИсторияИстория пребывания русских в Иране (Персии) насчитывает множество веков.[3][4] Однако первая массовая волна иммиграции в Иран началась только в 1920-х годах, когда сотни тысяч белых эмигрантов спасались от преследования большевиков. Большинство из них осели в северных провинциях страны, в Гиляне и Мазендеране, а также на северо-западе, в Иранском Азербайджане, где общины их потомков живут до сих пор.[5][6] Русская община продолжала расти в северных провинциях страны в результате того, что Иран попал в сферу влияния Российской империи после Русско-персидской войны 1826—28.[7][8] Русская православная церковь в ИранеРусская православная церковь в Казвине.Некогда многочисленная русско-православная община в Иране со временем сократилась. В основном её членами являются потомки белых эмигрантов, а также постоянно проживающие в стране сотрудники дипломатических и торговых миссий. История православной общины в Тегеране прослеживается до конца XVI века. До революции 1917 года в России в Тегеране были две церкви при посольстве, а также колокольня на местном русском кладбище. Позднее обе церкви были закрыты и уничтожены. Церковь Святого Николая в Тегеране была построена в 1940-х годах на пожертвования русских эмигрантов. Проект церкви был составлен белым эмигрантом Николаем Макаровым, который был архитектором и служил офицером в иранской армии. Как только кресты были возведены на куполах, в наполовину построенную церковь сразу же устремился поток прихожан. До Исламской революции 1979 года в Тегеране было несколько православных священников, и все они были изгнаны в 1980-х годах. Лишь в конце 1990-х годов церковь получила нового священника: им стал иеромонах Александр Заркешев, назначенный Московским патриархатом.[9] См. такжеСсылкиwikiredia.ru Подводные камни брака с иранцем. Ломаем стереопиты о жизни в Иране
Примерно в это же самое время мой будущий муж приехал в Малайзию из Ирана, у него за плечами было создание нескольких рок-групп и преподавание в музыкальном училище. Нас познакомил мой друг, журналист популярного в Куала-Лумпуре иранского еженедельника. Он практически силком привел меня на встречу с “молодым и подающим надежды” исполнителем, активно ищущим шустрого продюсера. Прошло время. Я не жалею, что вышла замуж за иранца. Он отличный, интереснейший человек. Хотя и не совсем типичный представитель своей нации: согласитесь, не много людей в официально мусульманских странах занимаются рок-музыкой. За четыре года мы успели многое: взойти на вершину большого бизнеса и, увы, не удержаться там, переехать из Малайзии в Иран, где мой муж из неизвестного певца стал достаточно популярным, побывать во многих городах страны, которая 80 лет назад называлась Персией. Замуж за иранца: ломаем стереотипы Как правило, иранцы не являются религиозными фанатиками. Большинство населения, особенно в крупных городах, придерживается ислама “по умолчанию”. Примерно в той же мере, как среднестатистический россиянин следует канонам Русской православной церкви. Более того, радикально настроенные молодые люди, живущие строго по заветам Пророка Мухаммеда, никогда не возьмут в жены иноверку. Да и традиционные исламские мама и папа ни за что не позволят сыну привести в дом иностранку. Именно поэтому шансы русскоязычной девушки выйти замуж за очень религиозного иранца и оказаться в рядах “угнетенных женщин Востока” практически равны нулю. Все смешанные семьи, которые я встречала в Иране и за пределами страны, вели светский образ жизни. Как правило, женщины в этих союзах хвалили своих мужей, которые действительно проявляли заботу о детях, помогали в быту и вели себя так же, как и типичные мужчины Западной Европы. “Подводные камни” браков с иранцами и как их избежать Если вы заключили брак в России, в СНГ или любой другой стране мира, по приезде в Иран у вас возникнет необходимость “расписываться” вновь. Дело в том, что Иран не признает браки, закрепленные в других государствах. Для оформления вида на жительство с последующим получением паспорта гражданина Исламской республики необходимо заново выйти замуж в специальной конторе. Если вы в дальнейшем планируете жить в Иране, стоит обратить внимание на договор, который оформляется в момент заключения брака. Иранское семейное право несколько отличается от российского или того, что принято в странах СНГ. Здесь совместно нажитое имущество не делят “по умолчанию” пополам, а при разводе ребенок вовсе не остается жить с матерью. Поэтому будьте внимательны. Делюсь с читательницами intdate.ru информацией, что должен прописать нотариус в свидетельстве о браке: — правила раздела совместно нажитого имущества. При отсутствии этого пункта в ходе расторжения брака все отойдет тому, на кого были записаны квартира, машина, участок земли и так далее. Даже если они были куплены исключительно на ваши деньги; — сумма брачного подарка для женщины, который называется “мехрие”. Презент исчисляется в золотых монетах и, теоретически, может быть востребован вами в любое время в течение совместного проживания. При разводе муж обязан выплатить вам всю сумму мехрие, однако на деле это случается крайне редко. Иранцы – мастера скрывать собственный доход. Так, квартира, где вы проживаете, может быть оформлена на отца, а автомобиль – на брата. А в суде муж объявит себя банкротом. Поэтому не стоит надеяться на мехрие, лучше внимательно отнестись к вопросу раздела имущества. — условия опеки над детьми. Иран – не Россия, и после развода ребенок остается жить с отцом. На деле же воспитание детей перекладывается на плечи престарелых родителей или родственников мужа, а вновь разведенный занимается поиском новой жены. Поэтому лучше с самого начала настоять на том, что в случае развода дети остаются с вами. Потом будет поздно: по данному вопросу суд крайне редко встает на сторону женщины. — право на выезд за границу. Выходя замуж в Иране, вы становитесь подданной Исламской Республики. Женой, судьба которой, пусть условно, целиком и полностью зависит от мужа. Для получения иранского заграничного паспорта требуется письменное согласие супруга. При его отсутствии вы не сможете выехать за пределы Ирана даже по собственному российскому, украинскому или любому другому документу. Конечно, вы можете обратиться в посольство вашей страны с просьбой помочь покинуть Иран, но захотят ли дипломаты провоцировать международный конфликт – большой вопрос. Детей без письменного согласия мужа вывозить нельзя. Это касается и незамужних девушек, дочерей, достигших 18 лет. При отсутствии согласия отца загранпаспорт им не оформят; — право на развод. По умолчанию, иранская женщина не может самостоятельно развестись с мужем. Поэтому в контракте нужно заранее прописать пункт о том, что вы имеете право расторгнуть брак в одностороннем порядке. При отсутствии данного условия мужчина имеет право не давать развод сколь угодно долго и в 100 процентах случаев суд будет на его стороне. Перед свадьбой следует здраво подумать и обговорить с будущим мужем возможные решения различных конфликтных ситуаций. Часто молодые девушки, ослепленные любовью и красивым предложением руки и сердца, после пожинают плоды в виде невозможности вывоза детей на родину и отсутствия средств на проживание в Иране. Как живут в Иране? Как бы ни были хороши иранские мужчины, жизнь в Иране покажется вам невероятно скучной. Здесь нет привычных развлечений: открытых кафе-веранд, клубов и баров; в кинотеатрах не показывают западные фильмы, а ассортимент большинства магазинов одежды ограничен товарами из Турции и Китая. Из-за санкций и запретов, которые коснулись и банковскую сферу, в Иране невозможно совершить официальные переводы денег из или в любую страну мира. Здесь не работают иностранные банковские карты, нет платежных систем Visa и Mastercard. В Иран не доставляет посылки ни один крупный интернет-магазин. Будьте готовы к вниманию на улицах, в магазинах и общественных заведениях. Иностранцев в Иране мало, симпатичных иностранок – еще меньше. Хотя с вами вряд ли будут знакомиться на улицах, здесь это не принято, но пристальных взглядов не избежать. Всегда и везде. Впрочем, вскоре вы к этому привыкните. В Иране существует определенный дресс-код. Разумеется, речь идет о нахождении на улице и в общественных заведениях. Так, у девушки должна быть покрыта голова и шея, кисти рук и попа. Хотя в последние несколько лет правила стали весьма лояльны. Так, вы можете выйти из дома в платке, накинутым на затылок, в джинсах и кардигане.
Средство от скуки Многие русскоязычные жены, проживающие в Иране, жалуются на скуку и однообразие быта. Здесь, я считаю, виновата не страна, но сама женщина. К примеру, я работаю преподавателем английского языка в частной школе, пишу контент для веб-сайтов и помогаю развивать интернет-магазин. Финансово я полностью не зависима от мужа. Учите язык. А лучше несколько. К примеру, персидский и английский. Знание языка поможет вам без труда адаптироваться в обществе и впоследствии найти работу. Ищите работу. Не стоит забывать о себе и “растворяться” в муже и детях. Своя рубашка ближе к телу. Это может быть работа в компаниях или через Интернет, мастер-классы, приготовление тортов на заказ. Подумайте, и идеи обязательно появятся. Путешествуйте. Иран – еще одна колыбель истории. Не упустите возможность побывать на могилах Омара Хайяма и Фирдоуси, насладиться красотами побережья Каспийского моря, погулять по древнему Персеполису или посетить Шираз. Займитесь собой. В Иране очень недорогая, но качественная медицина. Стоматология и протезирование – на мировом уровне, а пластические хирурги выше всяких похвал. В остальном, для активного человека жизнь в Иране мало чем отличается от жизни в какой-либо другой стране. Бочкарева Алиса, специально для сайта intdate.ru. Фото автора. intdate.ru Иран – не то, чем порой кажется, или Приключения русских в исламской республике - Энергетика и промышленность России - № 04 (192) февраль 2012 года - WWW.EPRUSSIA.RUГазета "Энергетика и промышленность России" | № 04 (192) февраль 2012 года Именно так я подумал, когда мой брат рассказал, что его знакомая совсем недавно вернулась из Ирана, где работала на Бушерской АЭС. Интервью с ней – отличный способ узнать, как же живут русские специалисты в исламской республике, решил ваш корреспондент.Сказано – сделано, и вот Екатерина Горбачева, сотрудник ЗАО «Атомстройэкспорт», повествует о своих впечатлениях после почти двух месяцев пребывания в Иране. – Катя, конечно, первый вопрос о том, как ты решилась поехать в Иран. Были ли какие то страхи, стереотипы? – Конечно, страхи были. Все эти разговоры о том, что в Иране женщине одной никуда нельзя, камнями закидают и т. д. Именно такой настрой у всех, кто сейчас едет в Персию. Но все «страшилки», которые рассказывали знакомые и близкие, разбивались о мое желание посмотреть эту страну. Кроме того, когда мне говорили – куда ты едешь, там же средневековье, я звонила моей подруге, которая уже работала в Иране, а она мне всегда твердила: никого не слушай, там здорово и интересно, приезжай. Вот я и поехала. Кроме того, у меня уже был опыт поездок в экзотические страны, в ту же Индию, да и вообще я бесстрашная (смеется). Хотя, конечно, все равно побаивалась. И прежде всего нервировали все эти разговоры о возможной войне. – Ты прилетела сразу в Бушер? – Нет, наш рейс был до Тегерана, где тебя встречают специально обученные люди, которые тебя забирают и везут либо в местный аэропорт, откуда ты улетаешь в Бушер, либо если сразу билетов нет, то везут в гостиницу при представительстве ЗАО «Атомстройэкспорт» в Иране. Мне, можно сказать, повезло, билетов у нас не было, так что сопровождающие, немного поругавшись, повезли нас в гостиницу, где мы жили пару дней. Благодаря этому я увидела столицу Ирана. – Съездила на экскурсию? – Нет, что ты! Мы, когда расселились, сразу обратились к сопровождающим с просьбой сходить посмотреть город, так на нас посмотрели как на сумасшедших. Кричали, что никуда нас не пустят, мол, стоит вам выйти, как вас обманут, похитят, убьют и т. д. Прямо как по Чуковскому – «не ходите, дети, в Африку гулять», только вместо Африки – Иран. К счастью, на проходной работала женщина, которую звали Турсуной, она, по‑видимому, из бывших советских республик, потому что по‑русски говорила хорошо. Мы потом с ней разговаривали, так у нее биография круче, чем у Джеймса Бонда, даже в Афганистане в 80‑е успела повоевать. – Надеюсь, за наших? – Конечно, за наших (задумавшись), ну, то есть, я надеюсь, что за наших. Так вот она сказала, что пустите их погулять, ребята‑то молодые. Ну, я сразу к ней, спрашиваю, куда идти, потому что вообще‑то перед поездкой я всегда готовлюсь – ищу информацию о стране, о том, куда можно сходить, какие достопримечательности и т. д. Ну, а в этот раз в суматохе как‑то это сделать не удалось, я еще решила, что в крайнем случае там найду какое‑нибудь интернет-кафе и там все посмотрю… Эх, наивная, там, разумеется, ничего такого нет. Интернет мобильный еле работает, Половина сайтов закрыта и т. д. Но Турсуной нас сориентировала, похвалила за интерес и отправила гулять. Хотя сопровождающий нам вслед и кричал, что ездить можно только на такси. Но мне‑то интересно страну изнутри посмотреть, так что мы там и на метро, и на автобусах покатались. – И как первые впечатления от Тегерана? – Первое – очень большой город. Гигантский. Говорили, что население его около 20 миллионов, а по площади, говорят, один из самых больших в мире. Второе впечатление – это нечем дышать, там у них совсем труба с экологией. У каждого есть машина, по Тегерану ездят 4 миллиона мотоциклов, и все это пыхтит и никуда не улетучивается, так как Тегеран со всех сторон окружают горы. Так что смог постоянно висит над городом. И даже когда спишь, очень тяжело дышать, постоянно сушит горло. В общем, с этим в Тегеране реально тяжело. – Вот вы вышли за стены представительства, и что? – Ну, вот вышли мы в город, и сразу же начали рушиться все стереотипы. Никто на тебя не бросается, злобные мусульмане не пытаются забросать тебя камнями и т. д. Зашли в метро – пытались купить билеты, к нам тут же подошел иранец, помог, потом стоим на перроне, пытаемся разобраться, а там все указатели на фарси и пишут не станции следования, а почему‑то те, которые поезд уже проехал. Так что мы стоим в растерянности, буковки знакомые ищем и, разумеется, ничего не находим, станции‑то не те, которые нам надо. Но, слава богу, быстренько подошел служащий, спросил, куда нам надо, мы сказали, что хотим до такой‑то достопримечательности доехать, так он нам на чистейшем английском все рассказал и даже проводил до нашего поезда. Дресс-код для женщин и полиция нравов – Ну, а как там к женщинам относятся? – О да, это самый частый вопрос, который мне задают (смеется). Ну, конечно, там есть то, что мы можем назвать дресс-код для женщин. Они должны носить хиджаб. Это не платок с дырочкой для глаз, как мы привыкли считать, это целое одеяние, которое должно закрывать у женщин руки по локоть, ноги по колено и всю шею. Ну и, конечно, платок на голове, все остальное по твоему вкусу. Причем дресс-код обязателен только в госучреждениях и прочих подобных местах. В самом городе люди одеваются почти как хотят, причем видно большое влияние западной моды. Девушки все ходят в джинсах, это у них просто какой‑то фетиш, причем джинсы все модненькие, с дырками, линялые и т. д. Все носят модные кеды самых разнообразных расцветок. Хиджабы с рукавами три четверти и выше бедра. И многие любят очень яркий макияж, безумно яркий, смотрится очень вычурно. (Чувствуется что Екатерина, как любая женщина, еще долго может обсуждать, как одеваются в Иране, но, вспомнив, что я всего лишь мужчина, улыбается и заканчивает рассказы об иранской моде.) Хотя вообще‑то у них есть полиция нравов, которая отслеживает эти вещи, и могут даже забрать в кутузку. Но я этого не видела. Однако мы общались с местными (в Тегеране, кстати, многие очень неплохо говорят по‑английски), и они говорили, что, в принципе, такое случается. Что касается меня, то худшее, что со мной случалось, когда у меня платок как‑то слетал с головы, то молодежь иранская могла посмеяться над этим, а большинство не обращало внимания. Что касается чадры – тот самый платок с прорезями для глаз, то он обязателен для ношения только учительницам на работе и почему‑то телеведущим. – А как тебе простые иранцы? – Замечательные, культурные, и все стараются помочь. Мы один раз ехали на автобусе, спрашивали, как пройти к нужному для нас месту, так там одна женщина усадила нас рядом с собой, долго рассказывала, что и как нам надо сделать, потом вышла с нами, долго шла и показывала, куда пройти, и все очень доброжелательно и абсолютно ненавязчиво. Так что тот образ, который сформировали об иранцах в СМИ, что все они злобные мусульманские фанатики, оказался далеким от реальности. Вообще, могу сказать, что я не назвала бы Иран европейской страной, но он куда ближе к Европе и цивилизованней, чем та же Индия. – А как там живут русские атомщики? – Наши специалисты живут в Бушере. В поселке, который построили немцы еще тридцать лет назад, когда собирались строить АЭС для шаха, и с тех пор там ничего не менялось. Больше всего это похоже на студенческую общагу. Одна женщина, которая прилетела вместе со мной, от таких условий пришла в ужас, она все причитала о том, как ее, ведущего специалиста, можно поселять в такое. Само поселение разделено на русскую и иранскую части, между ними стена с проходной. Дело в том, что в русской части есть специальные часы, например, с 18 до 23 женщины могут ходить по территории в западной одежде. Майская демонстрация с цепями – Наверное, в эти часы европейцы могут выпить? – Что касается алкоголя, то в Иране сухой закон, и о том, какими хитрыми методами русские обходят этот закон, я рассказывать не буду, хотя и могла бы. Кстати, иранцы тоже выпивают, как мне рассказывали, хотя я сама этого не видела. Дело в том, что именно на те даты, которые я там была, у них в стране был траур из‑за смерти имама Хусейна (кстати, именно после его смерти у мусульман пошло деление на шиитов и суннитов). Вообще, у иранцев разных памятных дат и выходных в их честь гораздо больше, чем в России, и не все они связаны с праздниками; это может быть и печальная дата, которую они отмечают. И в эти дни никто не работает, то есть вообще никто. Особенно в последнюю неделю траура, когда у нас на АЭС даже бумагу в туалетах перестали менять, а особо верующие ходили по улицам и били себя цепями. Так что даже молодежь, которая в обычное время и могла бы выпить, в дни траура строго соблюдала сухой закон. Хотя отмечу еще один факт: когда я решила сходить на это шествие с цепями, меня все отговаривали, говорили, что тебя обязательно там растерзают, если увидят твой фотоаппарат, но когда я пришла туда, то ничего такого не заметила. Все со мной с удовольствием фотографировались, много народа открыто улыбалось, так что мне все это напомнило майскую демонстрацию с национальными особенностями. – Так почему Иран до сих пор – исламская республика? – Всем иранцам, с которыми я говорила, не нравится такая закрытость страны, им не нравится, что их считают страной-изгоем, но менять свой образ жизни они не собираются, так как это их законы и они привыкли жить по этим правилам. – Это может привести их к войне. Вообще, как относятся к возможной войне в Иране? – Про войну – русские не очень‑то задумываются об этом. Кто‑то побаивается, но, в общем, отношение спокойное, общая мысль такая: нужно быть в курсе последних новостей, но сильно голову этим не забивать. У персов похожее отношение, а один иранец мне даже сказал, что иранцы такой народ, что они от всего откупятся, все как‑нибудь замнут и т. д. По крайней мере, к всеобщей войне они не готовятся. Хотя зенитки стоят вокруг АЭС просто в неимоверных количествах. И на берегу залива стоят тоже, причем их так много, что сложно сделать фото, чтобы одна из них не попала в кадр, а фотографировать их, разумеется, запрещено. Кстати, в Иране почему‑то также запрещено фотографировать банки, такие вот там живут загадочные восточные души. Как купаться в хиджабе – Как там российские специалисты проводят досуг? – Что касается отдыха, то, конечно, для русских там довольно скучновато. В Иран бери книгу побольше, шрифтом поменьше – пословица русских атомщиков в Бушере. Конечно, есть несколько спортивных площадок, как под открытым небом, так и нет, есть пара теннисных кортов, есть бассейн. Кроме того, ходит специальный автобус, который может отвезти тебя на пляж на Персидском заливе. Пляж разделен на две части – женскую и мужскую, причем мужчины могут купаться в западной форме одежды, то есть в плавках, а вот женщины – только в восточной одежде. То есть это в брюках, в футболке и… в платке. – И каково купаться в платке? – Отвратительно. Есть, правда, еще одна часть пляжа, которая ограждена с четырех сторон, и там женщины могут загорать в купальниках, но туда вообще никому, кроме женщин, нельзя. Есть, конечно, еще и дикие пляжи, но русским туда нельзя. А вообще, из поселка есть всего несколько способов выбраться, я имею в виду официальных способов. Например, ты можешь заранее купить билет в специальный автобус, который отвезет тебя в Бушер, ты там два часа гуляешь, потом они везут тебя обратно. Можно обратиться в специальную турфирму, которая работает при поселке, и они могут организовать тебе экскурсию в другой город, даже с ночевкой. Других официальных способов выбраться нет. Впрочем, смотреть там особо нечего, там просто принцип такой – вся красота внутри. Нам, например, посоветовали съездить в один дворцовый комплекс, мы поехали, надеясь увидеть чарующий восток, как в сказках про Аладдина, а там какие-то серенькие домишки, абсолютно невзрачные. Зато, конечно, если зайти внутрь, то там красиво – мозаика и т. д. – Если уж говорить о красоте, то как тебе сами иранцы? – Красивые, причем все поголовно (улыбается). www.eprussia.ru Иран. Русский след | GeoСколько это стоит? – Это вам подарок. – Спасибо. А это вам 10 000 риалов за доброту. – Спасибо, святой отец, только ради вас. Обычный разговор между тегеранским торговцем и православным священником – отцом Александром Заркешевым. Уважаемым людям на вопрос «Сколько стоит?» в Иране всегда отвечают: «Нисколько». Но если уважаемые люди не заплатят, они перестанут быть уважаемыми. – В этой мусульманской стране православных священников чтут не меньше, чем мулл, – говорит отец Александр. – Благоговение перед служителями культа у иранцев в крови. Я в этом убеждался не раз. Вот недавно не успел вовремя продлить визу. Меня вызывают в суд. Прихожу. Иду по коридору – все как один кланяются, уступают место на скамейке перед залом. Сижу, жду. Приходит судья. Его первая реакция – замешательство. Принял без очереди, выписал минимальный штраф и отпустил, чуть ли не извиняясь. Отец Александр приехал в Иран из России в 1995 году, решением Священного Синода он был назначен настоятелем Свято-Николаевского храма в Тегеране. Это главный православный храм в стране. По мере возможности отец Александр проводит службы еще в четырех церквях Ирана. Русская диаспора насчитывает около 4 тысяч человек. Подавляющее большинство – работники посольства и строители Буширской АЭС. Русских, которые являются гражданами Ирана, не более пятисот. Живут они, кстати, по законам Российской империи. Когда я услышал это от отца Александра, на всякий случай решил переспросить. – Вы не ослышались, – улыбнулся священник. – В 1979 году победила исламская революция, и новые власти предоставили возможность всем нацменьшинствам самим заняться законотворчеством в области семейного и имущественного права. Местные русские не стали долго думать. Взяли свод законов Российской империи, слово в слово перекатали соответствующие главы и направили на утверждение в органы юстиции. Там их одобрили, и вот русская диаспора уже 26 лет живет здесь по этим законам и не жалуется. На улице Валиаср – самом злачном месте в Тегеране – мы случайно разговорились с молодым иранцем. – Откуда вы, из Германии? – Нет, из России. – Русский? Не может быть! – Почему? – Говорят, все русские высокие и сильные. А вы – так себе… Вот ваш фотограф еще немного похож на русского, а вы тянете на немца, не более. На улице Валиаср можно найти все, что не лезет ни в какие исламские законы и обычаи: алкоголь, наркотики, порнографию, проституток и даже американскую символику. Правда, если не знать об этом, то можно пройти по Валиасру, как по обычной улице, и ничего странного не заметить. Пока кто-нибудь не подойдет и шепотом не предложит того-сего, пятого-десятого. Молодой человек, который завел с нами разговор оказался гомосексуалистом, и мы еле от него отвязались.
Окажись мы в Тегеране лет сто назад, никто бы нас с немцами не спутал. История русской диаспоры в Персии поражает прежде всего тем, насколько основательно она нами же забыта. Сегодня трудно поверить, что в конце XIX века число иранских русских измерялось десятками тысяч. В Иране стояло полсотни православных храмов, а его каспийское побережье и вовсе было почти полностью заселено русским. В одном портовом городе Энзели было 66 русских магазинов, 20 представительств компаний, банки, заводы... Следы былого величия остались в персидском языке: э-стакан, самовар, пирожки, запас, сухари, кулюче (искаженное «кулич») и даже полуось. Эти слова иранцы теперь считают исконно своими. А если им сказать, что самовар – это не иранское изобретение, они просто обидятся! Самоваров тут в тысячи раз больше чем в России – в каждом кафе, в каждом магазине, в каждом доме. Самовары по праздникам стоят на улицах – всем желающим наливают чай. Они появились здесь в конце XIX века. Русское культурное и экономическое влияние тогда было велико, и самовары наступали на Иран стремительно, как сегодня на Россию – холодильники с кока-колой. Вместе с самоварами персидский рынок завоевали трехлитровые бутыли – знаменитые «четверти», то есть четверть 12-литрового ведра. Их и сейчас вместе с э-стаканами льют местные стекольщики. А иранские ювелиры унаследовали русскую 84-ю пробу серебра. «Полуось» появилась в языке фарси вместе с автомобилями. Первыми шоферами и механиками тут были сплошь русские: Попов, Волков, Харитонов, Маслов, Михневич. Личного водителя Реза-хана Пехлеви звали Степан Антонович Секрет. Первое шоссе в Персии также построили русские: Энзели – Тегеран. Важнейшая дорога страны, соединившая порт на побережье Каспийского моря со столицей. До 1917 года она принадлежала России и приносила доход казне. Большевики отдали ее вместе с остальной собственностью Российской империи в обмен на признание персидскими властями Страны Советов. В 1879 году в Тегеране сформировали Персидскую казачью бригаду. По приглашению Александра II в Санкт-Петербург наведался персидский шах Насер эд-Дин. В северной столице высокого гостя привели в экстаз казаки и балерины. Точнее – их одеяния. Шах приказал срочно закупить партию балетных костюмов для своего гарема. Это можно было бы посчитать байкой, если бы не групповой портрет, сделанный придворным фотографом: жены шаха в балетных пачках… Что касается казаков, то их бравый вид и умение обращаться с оружием произвели на шаха такое впечатление, что он обратился к царю с просьбой о создании казачьей части в Персии. Через год в Иране сформировали бригаду из шести полков и артиллерийской батареи. Командовал ею полковник Михаил Домантович, отец знаменитой революционерки Коллонтай. Вы будете смеяться, но спустя 42 года, в 1921 году эта самая казачья бригада свергла правящую династию и привела к власти нового монарха – Реза-хана Пехлеви. Мальчик Реза, как его когда-то называли в Персидской казачьей бригаде, начинал денщиком у русского офицера, потом был зачислен казаком и на момент переворота дослужился до военного министра. Уже будучи венценосной особой, он на всех фотографиях фигурировал в казачьей шинели.
Кстати, о фотографиях. Первым фотографом в Иране был Антон Васильевич Севрюгин. В конце 1870-х годов он на паях с братьями открыл в Тегеране ателье. И сразу же его пригласили во дворец – снимать того самого шаха Насер эд-Дина, любителя казаков и балерин. Севрюгин стал шахским фотографом и даже получил титул хана. Не знаю, его ли это заслуга, но иранцы, в отличие от братьев по вере из других стран, страшно любят фотографироваться. Стоит достать камеру – прямо наперегонки бегут, а от сверкания вспышки приходят в экстаз. Русские иранцы даже сложили про эту страсть анекдот: «Приходит в морг судмедэксперт. Видит три трупа: два грустных, а один – улыбается. «Как этот погиб?» – «Попал под машину». – «А тот?» – «Теща довела до инфаркта». – «Ну а последний?» – «Молнией убило». – «А почему улыбается?» – «Думал, что его фотографируют». Манучехр Солейманпур, русский иранец, католик с зороастрийским именем. Для диаспоры – Игорь Иванович. Оформляя документы, персидские чиновники часто давали русским эмигрантам новые имена и фамилии: Попов становился Молла-заде (сын муллы), Агеева – Анвари и так далее. – В моих жилах течет русская и персидская кровь, – Игорь Иванович говорит без малейшего акцента. – Мой дед уехал из Персии в Россию в конце XIX века. Торговал. Женился на казачке, нарожал 11 детей. Мой отец Иван закончил гимназию в Екатеринодаре, поступил в институт в Тифлисе – там его застала война и революция. Как-то раз не сдержался и нахамил чекистке – пришлось уехать в Ленинград. Я родился там во время нэпа и прожил в России до 6 лет. Отец к тому времени стал инженером, но его знания почти не были востребованы. Когда в Иране казаки привели к власти Реза-хана Пехлеви, отец решил эмигрировать. Первую бетонную плотину здесь возвели по его проекту. Тогда в Иране было немало русских инженеров. Многие красивые здания в Тегеране построили русские: вокзал, министерства обороны, финансов и юстиции, почтамт, итальянское посольство. Но главное, чему научился мой отец в России, – это бессребреничеству. Несмотря на его высокое положение, мы всю жизнь мыкались по съемным квартирам. Манучехр-Игорь тоже работал инженером, но ушел, не дождавшись пенсии. Занимается переводами. Вместе с покойной ныне женой Надеждой они перевели на фарси более 20 советских фильмов, оперу «Борис Годунов» (ее Солейманпур может наизусть спеть) и даже комментарии к Библии – с французского. Во время второй мировой, когда Иран был оккупирован СССР и Британией (еще одна забытая страничка истории), отец отправил Манучехра во Францию. Там он получил образование и принял католичество. – Наверное, персы правы, когда называют современных русских «содэ», – говорит Игорь Иванович. – То есть людьми без роду и племени. Это уже не те русские, которые жили здесь сто лет назад. Диаспора разобщена. Если бы не отец Александр, наверное, давно бы все ассимилировались.
«Красота – это правда. Правда – это красота. Это все, что мы должны. Это все, что нам нужно». Эпитафия на одной из могил русского кладбища в Тегеране. Здесь похоронен Иван Владица. Написано по-английски. «Мама, прости, что не всегда была внимательной дочерью». Могила Татьяны Осиповой. Написано по-русски. «Погиб при исполнении служебных обязанностей». Сотрудник посольства СССР Михаил Кольцов. 1944 год. «Здесь покоится вечный труженик семьи Альберт Викторович Тер-Карапетян». «Сотник казачьего войска Николай Хутнев». Чуть подальше тот самый придворный фотограф Севрюгин. А вон там шахский шофер Секрет. Понятие национальности здесь становится вселенским. Надписи на русском, армянском, грузинском, греческом, английском, персидском. На могилах – православные и католические кресты, полумесяцы, звезды. Эти несколько гектаров земли на окраине Тегерана – единственное место в стране, где женщины снимают с головы платки. И потомственный сторож кладбища Сейфола Метанад этому не препятствует. – Большинство посетителей говорят по-русски, – рассказывает Сейфола. – А то, что надписи на разных языках, – так в последние полвека христианские общины срослись между собой. Армяне, грузины, русские, греки – сроднились все. Реже русские вступали в брак с мусульманами. Хотя, видите, за часовней стоит шикарный мавзолей? Это один богатый перс построил на могиле своей русской жены. – А я не хочу здесь лежать, – вздыхает Манучехр Солейманпур. – Как так? А где же? – Я вообще нигде лежать не хочу. Хочу, чтобы меня сожгли и прах развеяли по ветру. Я как христианин чаю воскресения мертвых, но не думаю, что это будет как в фильмах ужасов: встали все мертвецы из гробов и пошли по земле… – Я, кажется, понял. Сейчас скажете, что, может быть, частичка вашего праха долетит до России. – Фу, как пошло. Земля – она везде принадлежит Богу. Русская, иранская – это все чушь. Меня приводит в ужас мысль, что когда-нибудь меня придавят тяжелой землей. У меня была нелегкая жизнь. Хочу после смерти стать легким. Хочу, чтобы мной дышали. Чтобы мной разговаривали. Неважно, на каком языке. www.geo.ru |
|
||||||||||||||||||
|
|
||||||||||||||||||
|
История моего знакомства с мужем несколько отличается от типичных вариантов дружбы и браков с иностранцами. В момент нашей встречи я уже два года жила в Куала-Лумпуре и была достаточно известным промоутером, иначе — организатором вечеринок, и концертным менеджером.
