Аэс хурагуа: АЭС Хурагуа | это… Что такое АЭС Хурагуа?

АЭС Хурагуа | это… Что такое АЭС Хурагуа?

Координаты: 22°04′00.84″ с. ш. 80°30′33.12″ з. д. / 22.0669° с. ш. 80.5092° з. д. ^{(G) (O) (Я)}22.0669, -80.5092

АЭС Хурагуа — недостроенная атомная электростанция расположенная на Кубе в провинции Сьенфуэгос, в 200 км от Гаваны. Станция строилась по советскому проекту на основе реакторов ВВЭР-440. Строительство станции было прекращено в 1992 году, после распада Советского Союза и прекращения экономической помощи Кубе.

Предыстория

Интерес Кубы к мирному использованию ядерной энергии проявился в 1956 году, когда между Кубой и Соединенными Штатами было подписано «Соглашение о сотрудничества относительно гражданского использования атомной энергии». Это соглашение предполагало возможность дальнейшего сотрудничества обеих государств в сфере проектирования, строительства и эксплуатации атомных электростанций. Это соглашение было достигнуто при тогдашнем президенте Кубы Фульхенсио Батисте, позже свергнутого в результате Кубинской Революции в 1959 году. Соглашение было фактически аннулировано во время Карибского кризиса в октябре 1962 года.

В 1967 году между Советским Союзом и Кубой были достигнуты соглашения о предоставлении Кубе исследовательского реактора в экспериментальных и учебных целях, а также помощь в монтаже и эксплуатации ядерного оборудования. В 1975 году Советский Союз и Куба подписали соглашения о «Сотрудничестве в области мирного использования ядерной энергии» и «Учреждении прямого научно-технического сотрудничества в области использования атомной энергии».

В 1976 году был подписан договор о строительстве двух энергоблоков с реакторными установками типа ВВЭР-440/318 мощностью 440 МВт каждый. Атомную станцию предполагалось разместить в южной части провинции Сьенфуэгос около местечка Харагуа.

Всего же первоначальный план предусматривал строительство на Кубе 12 реакторов, четыре из которых предполагалось разместить в Харагуа, ещё по четыре реактора в провинции Пинар-дель-Рио, в западной части острова, и в провинции Ольгин, на востоке острова. Однако, проект был в конечном счете уменьшен до строительства двух реакторов ВВЭР-440 в Харагуа.

При успешном завершении строительства только первого энергоблока станции, Куба смогла бы обеспечить более чем 15 % своих потребностей в электроэнергии.

История строительства

Строительство первого энергоблока станции началось в 1983 году, второго в 1985 году. Большая часть оборудования и материалов для строительства АЭС, поставлялось Советским Союзом в соответствии с двусторонними соглашениями об экономическом сотрудничестве. В строительстве станции участвовало порядка 450 советских специалистов. Первоначально планировалось, что окончание строительства и ввод в эксплуатацию первого энергоблока будет осуществлено в 1993 году, позднее сроки сдачи энергоблока были перенесены на конец 1995 года — начало 1996 года.

Однако, планы окончания строительства были сорваны из-за развала Советского Союза и разрушения экономических связей между Кубой и новой Россией. Поскольку Куба не имела ни технической, ни экономической возможностей в одностороннем порядке закончить строительство АЭС, будущее станции было под вопросом.

5 сентября 1992 года, кубинский лидер Фидель Кастро объявил о приостановке строительства АЭС Хурагуа из-за финансовых трудностей.

Готовность на 1992 год первого энергоблока АЭС Хурагуа составляло порядка 90 — 97%, готовность второго энергоблока станции составляла 20 — 30 %.

Информация о энергоблоках

Энергоблок	Тип реакторов	Мощность		Начало строительства	Энергетический пуск	Ввод в эксплуатацию	Закрытие
		Чистый	Брутто
Хурагуа-1[1]	ВВЭР-440/318	417 МВт	440 МВт	01. 10.1983	Строительство остановлено 05.09.1992
Хурагуа-2[2]	ВВЭР-440/318	417 МВт	440 МВт	01.02.1985	Строительство остановлено 05.09.1992
Хурагуа-3[3]	ВВЭР-440	408 МВт	440 МВт	Подготовка к сооружению остановлена 05.09.1992
Хурагуа-4[4]	ВВЭР-440	408 МВт	440 МВт	Подготовка к сооружению остановлена 05.09.1992

Примечания

1. ↑ Nuclear Power Reactor Details — JURAGUA-1  (англ.). Power Reactor Information System. IAEA.
2. ↑ Nuclear Power Reactor Details — JURAGUA-2  (англ.). Power Reactor Information System. IAEA.
3. ↑ Nuclear Power Reactor Details — JURAGUA-3  (англ.). Power Reactor Information System. IAEA.
4. ↑ Nuclear Power Reactor Details — JURAGUA-4  (англ.). Power Reactor Information System. IAEA.

Куба предлагает Украине использовать оборудование с недостроенной АЭС «Хурагуа» для сооружения собственных станций



Куба предлагает Украине использовать оборудование с недостроенной АЭС «Хурагуа» для сооружения собственных станций

Куба предлагает Украине использовать оборудование с недостроенной атомной электростанции (АЭС) «Хурагуа» для сооружения собственных атомных станций. Как сообщили РИА «Новости» в пресс-службе оператора украинских атомных электростанций — Национальной атомной энергогенерирующей компании (НАЭК) «Энергоатом», с таким предложением выступил председатель Парламентской Ассамблеи народной власти провинции Гавана Эвелио Саура Педроль во время второго раунда украинско-кубинских переговоров в Киеве.

Строительство кубинской АЭС «Хуругуа» из четырех реакторов ВВЭР-440, проект которой разрабатывался при активном участии и финансировании России, началось в 1983 году. Согласно плану, первый блок мог быть пущен уже в 1995-1996 годах. Однако в связи с резким сокращением экономических отношений между Россией и Кубой в 1992 году произошла полная остановка строительства.

В настоящее время АЭС представляет собой два недостроенных энергоблока, оборудованием которых и предложено воспользоваться украинской стороне.

Вице-президент по социальным и общим вопросам НАЭК «Энергоатом» Сергей Рябцев сообщил, что сейчас специалисты украинской компании занимаются оценкой перспектив использования оборудования, в частности, реактора ВВЭР-440 для строящейся Ровненской АЭС. По его словам, специалисты украинской компании оценивают возможность закупки нового оборудования и в ближайшее время проведут экспертизу состояния реактора на кубинской АЭС.

На четырех украинских АЭС в эксплуатации находится 13 энергоблоков, из них 11 — ВВЭР-1000 и два блока нового поколения ВВЭР-440.

• На Белоярской АЭС завершены работы по капремонту энергоблока №3

  Компания «Уралатомэнергоремонт» завершила работы по капремонту энергоблока №3 Белоярской АЭС в Свердловской области. Продолжительность ремонта, включая работы в рамках программы модернизации блока и продления срока его эксплуатации, со…

• На Ленинградской АЭС модернизируют оборудование башенной градирни энергоблока №6

  На Ленинградской АЭС приступили к модернизации оборудования башенной испарительной градирни энергоблока №6 c реактором ВВЭР-1200. Специалисты заменят сопла форсунок системы распределения воды.

• На стройплощадке энергоблока №1 Курской АЭС-2 завершена сварка главного циркуляционного трубопровода

  25 октября 2022 года на площадке сооружения Курской АЭС-2 в реакторном здании первого энергоблока завершен один из важнейших этапов строительства — сварка перлитной части главного циркуляционного трубопровода (ГЦТ). Заварка и термическая об. ..

• Энергоблоки №5 и №6 Ленинградской АЭС выработали более 50 млрд кВт ч электроэнергии

  22 октября 2022 года инновационный энергоблок № 6 Ленинградской АЭС отметил два года с момента включения в сеть. К этой дате энергоблоки №5 и №6 с реакторами ВВЭР-1200 выработали более 50 млрд кВт ч электроэнергии. Именно столько потребили сотни т…

• Кольская АЭС готова к работе в осенне-зимний период

  Комиссия центрального аппарата Концерна «Росэнергоатом» с 17 по 21 октября 2022 года провела плановую проверку готовности Кольской АЭС к работе в осенне-зимний период (ОЗП) 2022-2023 гг.
  



Смотрите и читайте нас в

• — Выберите область поиска —
• — Выберите область поиска —
• Искать в новостях
• Икать в газете
• Искать в каталоге

‘

Советское наследие: внутри недостроенной кубинской атомной электростанции

1 августа 2014 г.

На Карибском побережье Кубы стоит памятник другой эпохе; эпоха, когда дружба этого острова с Советским Союзом вызывала растущую озабоченность у североамериканских соседей Кубы.

Куба сильно зависит от импортного топлива. Вероятно, дело не в том, что большинство транспортных средств здесь — это прожорливые «янк-танки»; Сегодня в стране насчитывается около 60 000 классических американских автомобилей, автомобилей Chevrolet, Ford и Dodge с высоким потреблением, которые были поставлены до 19-го века.62 торговое эмбарго.

Революционное правительство Кубы во главе с Фиделем Кастро давно искало решение в виде атомной энергии… и это решение, казалось, пришло в 1976 году, после того как переговоры между Кубой и СССР привели к соглашению о строительстве близнеца. реактор атомной электростанции недалеко от южного города Хурагуа. Ранние прогнозы предполагали, что строительство первого реактора, финансируемого за счет советских денег, позволило бы удовлетворить более 15% потребностей Кубы в энергии [1].

Строительство началось в 1983 году, когда были заложены фундаменты для двух реакторов вместе с большим машинным залом на площадке недалеко от Карибского моря. Кубинцы даже построили новый город для размещения рабочих, «Сьюдад Нуклеар», который и по сей день стоит в основном пустым и недостроенным (подробнее об этом … ).

Однако Соединенные Штаты с самого начала выступили против ядерной программы Кубы. Участок Джурагуа находится всего в 180 милях к югу от Ки-Уэст во Флориде; и США не были в восторге от того, что у их черного хода два атомных энергетических реактора советской постройки мощностью 440 мегаватт, сославшись на потенциальную аварию как на «угрозу своей национальной безопасности». Можно только представить их растущий ужас тогда, когда в 1986 ноября на Чернобыльской АЭС в Украине произошел критический расплав еще одного советского реактора.

Тем не менее, советско-кубинская команда продолжала строительство. Прогресс шел медленно из-за того, что неопытные кубинские инженеры должны были находиться под наблюдением собственных российских ядерных экспертов… и к 1992 году Москва предварительно предложила дату завершения строительства первого реактора в 1995–1996 годах.

Однако распад Советского Союза оказал разрушительное воздействие на проект. Деньги из Москвы иссякли, и в сентябре 1992 года Фидель Кастро объявил о временном приостановлении проекта Хурагуа. Готовность первого реактора оценивалась примерно в 90-97%, при этом 37% оборудования было полностью установлено; второй реактор не был готов более чем на 30%.

С тех пор было много разговоров о возрождении кубинской ядерной программы. Впервые в 1995 году, когда Российская Федерация предоставила Кубе кредит в размере 50 миллионов долларов на вспомогательные работы на площадке в Хурагуа. Тем не менее, до 800 миллионов долларов, необходимых для завершения строительства двух реакторов, все еще далеко.

Вновь в 1997 году чиновник Министерства Российской Федерации заявил о намерении возобновить строительство Кубинской АЭС. Президент Владимир Путин посетил Кубу в 2000 году и якобы предложил Фиделю Кастро 800 миллионов долларов на завершение проекта… но Кастро отказался. Однако в октябре 2013 года новый президент Кубы, младший брат Рауль Кастро, принял российский жест «братской любви»: и Путин списал 32 миллиарда долларов долга Кубы Советскому Союзу.

Так будет ли когда-нибудь построена кубинская атомная электростанция? Возможно. Возможно нет. В любом случае, я решил, что пора туда попасть и хорошенько осмотреться, пока объект не начал заполняться опасными радиоактивными материалами.

Электростанция Хурагуа

Я посетил Кубу в апреле 2014 года, и после моего хаотичного прибытия в Гавану одним из первых действий, которые я сделал вместе с парой добровольных сообщников, было арендовать машину и отправиться в путь. в поездке к недостроенной атомной электростанции недалеко от Сьенфуэгоса.

Наш план был прост: мы собирались попытаться пробраться внутрь сайта.

Минимальная заработная плата на Кубе составляет около 8 долларов в месяц. Конечно, социалистическая природа страны означает, что все не так плохо, как кажется — с бесплатным здравоохранением и образованием, с государственным жильем и продовольственными пайками, которые почти отгонят голод от дверей; однако с уверенностью можно сказать, что в такой экономике большинство рабочих будут рады взять взятку.

Рядом с Хурагуа мы свернули с шоссе, чтобы пройти по лабиринту раскаленных асфальтированных дорог, которые вели через поля, между посевами и пастбищами, мимо заброшенных оболочек полудюжины вспомогательных зданий, чтобы, наконец, добраться до главного входа в электростанцию. станция. Где-то внутри работали люди, по бетонной оболочке звенели молотки и жерди лесов, изредка трещали сварочные пистолеты.

Оставив машину в тени заброшенного склада, где длиннорогий скот отдыхал среди тучи разъяренных мух, последний подход мы прошли пешком.

Дорога была прямой и гладкой, так что охранник заметил нас задолго до того, как мы подошли к разбитому, заросшему двору. Он был высоким, темнокожим и носил опрятную официальную форму, мало чем отличавшуюся от той, которую носят кубинские полицейские. Насколько я мог видеть, у охранника не было огнестрельного оружия — только бейсбольная бита, прислоненная к стене маленькой ветхой хижины. Было ли это для спорта или безопасности, я не мог сказать.

Один из нашей группы неплохо говорил по-испански, поэтому он вышел вперед, чтобы обратиться к охраннику; объясняя наши невинные намерения, указывая на наши камеры, многозначительно похлопывая бумажником в кармане. Однако мужчина просто покачал головой, и мы все поняли этот жест. Разговор продолжился, ставки выросли… но все равно 9. 0055 нет .

Возможно, этого человека отпугнуло присутствие рабочей бригады: больше глаз, чтобы наблюдать за транзакцией, больше ртов, которые могли сообщить о нем властям участка. А может, на электростанции уже произошло что-то нехорошее. Возможно, бригада рабочих грабила помещение в поисках металлолома, и наше присутствие могло привести к разоблачению взятки, которую он уже получил.

Конечно, в равной степени возможно и то, что охранник просто не примет взятку по моральным соображениям — и, пока мы шли обратно к машине, я задавался вопросом, говорило ли это больше обо мне или о нем, что эта возможность появилась только как запоздалая мысль.

Наш отказ охранника разочаровал, но, естественно, не послужил настоящим сдерживающим фактором. Это означало только то, что нам придется прибегнуть к скрытности, если мы хотим заглянуть внутрь электростанции.

Я не инженер-ядерщик, но я знаю, что электростанция такого размера вырабатывает огромное количество тепла. .. и обычно использует воду в качестве среды для выделения этого тепла в виде пара. В результате электростанциям, как правило, требуется какой-либо источник воды; обычно специально построенное водохранилище, но, возможно, электростанция, построенная здесь, на побережье Карибского моря, могла бы вместо этого использовать преимущества своего природного окружения.

Мы подошли к машине и под пристальным взглядом охранника поехали обратно в сторону шоссе… прежде чем резко свернуть с дороги и двинуться по заброшенной тропе к пляжу.

Машинный зал

Солнце только начало садиться над Карибским морем, прежде чем местность под нами изменилась… и мы спотыкались с золотых пляжей и каменистых бассейнов на утрамбованный гравий, бетонные формы, наполовину теряющиеся под песком. Справа от нас из тропической растительности торчали две огромные бетонные трубы, их притоки были на уровне носа среди разбивающихся волн. На заброшенных строениях загорали крабы — большие красно-черные существа с клешнями больше моего кулака, — но когда мы приблизились, хрустя гравием, они в тревоге повернулись и исчезли обратно под волнами.

Двойные трубы давно вышли из употребления, потрескались и обмотались ракушками и водорослями и соединялись внутри суши с концом глубокого бетонного канала. Это, в свою очередь, уводило от пляжа, под массой лиан, лиан и густых восковых листьев, к далекому куполу атомной электростанции на горизонте.

Мы углубились в растительность, ныряя под свисающими ветвями, следуя по грубой тропе, которая за долгие годы не использовалась. Рядом с нами вода, застоявшаяся в канале, давно уже испортилась; и когда мы проходили мимо, из черной, покрытой водорослями жидкости поднимались густые тучи комаров.

Это была резня.

Насекомых было в тысячу к одному больше, чем мы, и все наши попытки быть незаметными вскоре были уничтожены. Мы бежали сквозь рой, размахивая руками и сильно хлопая по обнаженной коже, когда укусы становились сильными и быстрыми. Отвернувшись от гнилой воды, мы свернули на травянистую поляну, и вдруг она оказалась там — возвышаясь над нами, за скелетной оболочкой машинного зала, возвышалась огромная цилиндрическая колонна , так почти завершенная 9. 0017 первый реактор.

С этого ракурса не было никаких признаков жизни — охранник, которого мы встретили, вся команда рабочих — и поэтому мы нырнули обратно в кусты, пытаясь оценить безопасность. Однако укусы комаров стали невыносимыми. Заметив впереди серое кирпичное сооружение, где темный дверной проем, казалось, вел вниз по ступеням под землей, я решил прорваться к нему.

Нырнув в тень, я оставил насекомых далеко позади и, включив фонарик, начал осторожно спускаться в подземные уровни электростанции. Я надеялся на туннели, на какой-то подвал, который проведет нас прямо к зданию реактора; обходя жучки и широко открытые пространства, где служба безопасности, скорее всего, нас заметит.

Я пошел по черному, как смоль, коридору, который вился от подножия лестницы и в конце концов открывался в большое похожее на пещеру помещение со стенами из грубого бетона. Вокруг меня раздавался шорох, стук, треск на уровне земли, и когда я опустил луч фонарика на уровень своих ног, я обнаружил, что стою среди моря нервных красных наземных крабов. И тут проснулись летучие мыши.

Свет моего факела, кажется, потревожил колонию спящих летучих мышей, которые бесшумно падали одна за другой с потолка. Они окружили меня облаком; большие серо-коричневые крылья бьют в спертый воздух влажного подвального помещения. Я выбрался оттуда очень быстро.

Вернувшись на землю, я обнаружил, что могу противостоять комарам с новым оптимизмом; и мы прокрались ближе к главному зданию, через свалку, заполненную сломанными машинами, ржавыми механизмами, скорее всего, никогда не использовавшимися. Стена футов восьми высотой отделяла нас от первого реактора. Запрыгнув на груду щебня, я заглянул поверх — я увидел входные ворота вокруг изогнутого бока реактора, где на взлетной полосе стояли и разговаривали четыре человека. Я снова упал.

За стеной, между нами и охраной, лежало квадратное ограждение, из которого главный реактор возвышался, как корявый пень древнего бетонного дерева. Однако, чтобы добраться до него, нам нужно перепрыгнуть барьер и совершить рывок через открытое пространство.

Вместо этого мы повернули к машзалу — голому кубу, возвышавшемуся примерно на восемь этажей от нас, по эту сторону барьера и почти на расстоянии плевка от колонны реактора. Был шанс, что это может дать нам доступ, еще один туннель, проход, свободный от летучих мышей, возможно, но, по крайней мере, эта оболочка здания даст нам лучший вид на тщательно охраняемый комплекс первого реактора.

Машинный зал находился прямо в устье канала; всасывая Карибское море через бетонную плотину в конденсатор. В задней части здания отвалились большие куски каменной кладки, упав в сугробы и груды щебня, которые лежали между станцией и плотиной. Мы прыгнули, чтобы приземлиться на один из этих штабелей, и вскарабкались по скользкому склону в само здание.

Центральная часть насосной станции была отдана под массивный каркас из балок, но вместо того, чтобы пройти под эшафотом, мы нырнули в проход, спрятанный внутри стены. Именно из этого же здания мы ранее слышали звуки мужчин за работой, и хотя рабочий день, казалось, подошел к концу, этаж станции был слишком пуст, слишком открытое место, чтобы рисковать быть пойманным.

Вместо этого мы пошли по коридору, пробираясь вверх по голым серым коридорам, один этаж за другим. Крабы, казалось, проникли в каждую часть здания; они прятались в темных углах, прятались в кучах ржавчины и щебня, ныряя в укрытия по мере нашего приближения.

Достигнув третьего этажа, я оказался вровень с проемом в северной стене… и тут мы остановились, перевели дух, глядя на центральный двор, обнесенный стеной комплекс и его железные ворота, охрану, патрулирующую вход и посреди всего этого возвышается над нами, как какое-то колоссальное бетонное божество, шестнадцатиэтажный корпус ядерного реактора, сияющий золотом в лучах заходящего солнца.

Внутри кубинского реактора

С нашего наблюдательного пункта в машзале мы какое-то время наблюдали за охранниками. Наблюдал за их движениями. Их взаимодействия. Это были молодые новобранцы, и нигде не было видно человека в форме, который ранее отказал нам во входе. Они сутулились, спорили и шутили, но ни разу не покинули свой пост у входа в реакторный комплекс. Я предположил, что назначенный охранник позвал друзей, чтобы составить ему компанию в ночную смену.

Тем временем, прямо под нами, там, где узкий переулок пересекал стену безопасности и заднюю часть машинного зала, мы заметили брешь в кирпичной кладке — дыру, в которую можно было пролезть, которую наскоро заделали несколько цепляющихся прядей колючей проволоки. Он находился за пределами прямой видимости с поста охраны… хотя, чтобы попасть внутрь первой реакторной колонны, нам все равно нужно было пройти по изгибу цилиндрической башни, пройти между двумя реакторами и в опасной близости от охраны, прежде чем взобраться на нее. вверх и внутрь через железную дверь в переборке. Это был единственный шанс, который мы могли сделать, поэтому мы его и взяли.

Несколько минут спустя мы ползли вдоль стены по периметру, прислушиваясь к голосам, приближаясь к пролому впереди. Внезапно тишину разорвал леденящий кровь крик. Мое сердце пропустило удар, и я задержал дыхание, пока звук не раздался снова, и я не услышал, что это было: коза. Очень расстроенная коза, где-то в огороженном вольере.

Я поймал себя на том, что вспоминаю разговор, который у меня был в Гаване; о «сантерии», кубинской форме вуду, ритуалы которой традиционно включают в себя жертвоприношения животных. За стеной снова закричала коза.

Все это время мы подкрадывались ближе к дыре в барьере. Теперь она была в пределах досягаемости, и мы уже переступали — и ныряли под — колючую проволоку, которая тянулась из щели, как старые швы от раны. Коза закричала еще, на этот раз ближе, и мы услышали, как молодые люди смеются, насмехаясь над ней. Это звучало так, как будто они играли в какую-то жестокую игру… и по мере того, как блеяние становилось все тише, отвлекая внимание от нас и направляясь к противоположному концу ограждения, мы воспользовались случаем и нырнули в брешь.

Мы бежали через щель между стеной и бетонным монолитом, земля была шероховатой и неровной в угасающем свете. Ударившись о закругленный бок реактора, мы обогнули его против часовой стрелки, подальше от того места, где в последний раз слышали охрану. Прижавшись как можно ближе к стене, мы достигли дверного проема — ржавой железной противовзрывной двери, которая распахнулась с тяжелым скрипом. Через мгновение мы были внутри, захлопнули дверь и зажгли фонари.

Пустое помещение было изрешечено глубокими дырами, квадратными ямами, которые уходили в темноту. Согласно некоторым местным историям, которые мы слышали, реактор находился так же глубоко под землей, как и наверху. Мы осторожно перешли на другую сторону, где ряд ступенек вел вверх и через другую дверь в собственно реактор.

Здесь здание закручивалось само по себе, лабиринтным узлом извилистых проходов. Мы прошли по круговому коридору до девяноста градусов, затем остановились и прислушались к звуку погони. Ничего не пришло. Внутри реактора толстые стены, казалось, заглушали все шумы, заглушали эхо. Если бы охранники не видели и не слышали, как мы вошли, то они бы нас сейчас точно не обнаружили.

С этого момента это был просто случай распутывания лабиринта. Мы шли по изогнутым серым коридорам мимо граффити, нацарапанного мелом, простых социалистических лозунгов, таких как «¡Patria o Muerte!» или: «Socialismo o Muerte!»

На углу один восемьдесят мы встретились с главной лестницей — не более чем незавершенными бетонными полками, которые выступали из стен под углом сорок пять градусов, образуя зигзагообразную дорожку внутри здания. Неровные ступени были усеяны щебнем и мусором, так что нам приходилось осторожно пробираться в темноте. Затем в верхней части каждого марша полка просто остановил . Там не было ничего, что соединяло бы одну сторону с другой, поэтому каждый раз, когда мы переходили, мы перешагивали через постепенно увеличивающийся обрыв вниз к полу реактора.

Время от времени мы оставляли лестницу позади, чтобы вернуться в извилистые проходы. Они выводились в разные помещения, некоторые из которых были оборудованы наполовину построенными аппаратами, другие были открытыми и голыми. Мы нашли комнаты, полные колонн, увешанные распределительными коробками и проводами… другие с руками и рамами, предположительно предназначенными для удерживания чего-то хрупкого. В одном коридоре мы нашли разорванные фрагменты архитектурного плана.

И везде было летучих мышей .

Большие летучие мыши в оттенках оранжевого и серого, летучие мыши, которые дергались на балках над нами. Время от времени кто-то просыпался и порхал в темноте, прежде чем снова усаживаться на свое место и снова засыпать. После моего опыта в туннелях ранее, на этот раз я был осторожен, чтобы держать луч фонарика низким.

Вернувшись на лестницу, прогресс становился все труднее. Выше шахты щебень был нагроможден гуще, так что лестница потеряла четкость под гладкой осыпью падающих кирпичей и пыли.

В конце каждого полета мы осторожно перешагивали с одной стороны на другую; над, казалось бы, бездонной ямой, уходящей вниз под нами, десятью этажами вниз, затем одиннадцатым, потом двенадцатым…

Где-то на четырнадцатом этаже мы вернулись внутрь, в коридор с тяжелыми металлическими дверями. Чем выше мы поднимались, тем более ненадежной становилась структура; в то время как первый этаж был предназначен для движения людей, здесь, наверху, мы шли по узким мосткам, огибая глубокие пустые бетонные пропасти. Я прошел через дверь и спустился на пол футов на пять вниз. Рядом со мной металлический люк открывался в массивный резервуар внизу, который, как я могу предположить, предназначался для парогенератора.

Мы поднялись на вершину реактора — шестнадцатый этаж — где из-за пролома в крыше над нами бледный солнечный свет просачивался вниз по засыпанной щебнем лестнице. Над ним, под куполообразной защитной конструкцией, раскинулся последний уровень, наполовину освещенный розовым светом, проникавшим через западное окно.

Вот оно: лучший вид в доме.

Я присел у переборки, чтобы оценить панораму. Под нами возвышался машинный зал, его самые высокие балки все еще находились на восьми этажах ниже. Кроме того, очертания второго реактора, который так и не поднялся выше трех этажей и больше походил на садовый лабиринт, чем на электростанцию. А дальше, огибая зеленый мыс широкой мерцающей дугой, ленивое солнце садится в оттенки розового и желтого за далекими приливами Карибского моря.

[1] Большая часть справочной информации в первом разделе этого отчета взята из тематического исследования TED «Куба и ядерная энергия: атомная электростанция Хурагуа в Сьенфуэгосе» .

Кубинское соглашение пробуждает воспоминания о Хурагуа — ANS / Nuclear Newswire

Хурагуа и ВВЭР-440 по всей Европе были закрыты самые ранние из спроектированных в Советском Союзе реакторов PWR или водо-водяных реакторов. Эта конструкция атомной станции, В-230, беспокоила жителей Запада, потому что (как и в случае аварии на Чернобыльской АЭС РБМК-1000) на случай аварии действительно не было защитной оболочки.

Проект атомной станции ВВЭР440 В230; иллюстрация предоставлена ​​Окриджской национальной лабораторией

Атомная станция проекта V230 (показана выше) всегда строилась парами, с двумя реакторами мощностью примерно 1375 МВт каждый и четырьмя турбогенераторами мощностью 220 МВт (два на реактор). Чистая мощность каждого атомного блока или «блока» в 440 МВт привела к тому, что обозначение ВВЭР-440 (ВВЭР — это аббревиатура, примерно означающая «водо-водяной энергетический реактор») очень широко применялось к этим станциям. Однако номинальная мощность имеет гораздо меньшее значение, чем общая конструкция установки — это обозначение, полученное от конкретного конструкторского бюро и проекта, разрабатывающего каждый детальный проект установки.

На иллюстрации вверху реактор виден справа; Судно поддерживается бетоном, но остальная часть здания более или менее похожа на общепромышленное сооружение. Машинный зал слева содержит все четыре турбогенератора для двух реакторов и открыт внутри встык.

V230 был заменен, что несколько сбивает с толку. Проект станции V213, в котором сделан шаг к западным стандартам за счет улучшения защитной оболочки реактора и включения большой «барботерной» башни, показанной справа на иллюстрации ниже, соединенной с помещениями парогенератора. Он предназначался для удержания и конденсации газов в случае аварии.

ВВЭР440 Проект станции V213 любезно предоставлен Атомерому, Венгрия (Атомная электростанция Пакш).

В Советском Союзе были разработаны некоторые другие модификации этих проектов, например, V270 для Армении, которая дополнительно учитывает сейсмические условия. Однако это растение не сильно отличается от тех, что показаны выше.

Что действительно отличалось от ВВЭР-440, так это установка, спроектированная СССР для экспорта, или строительство далеко за пределами советского блока. Эта конструкция, V318, включала в себя цилиндрическую защитную оболочку в западном стиле для каждого реактора. Поперечное сечение защитной оболочки типа V318 показано ниже, и сходство с заводами PWR западного типа заметно.

Здание защитной оболочки ВВЭР440 V318, любезно предоставлено ORNL

Эта усовершенствованная атомная электростанция ВВЭР-440 была выбрана для строительства на Кубе и, как сообщалось в то время, была выбрана для строительства по крайней мере еще в одном месте в СССР, но строительство не было продолжено. Таким образом, Хурагуа был единственным заводом своего типа.

Защитная оболочка этой установки была дополнена другими системами, которых не было в предшествовавшей ей конструкции установки V213. Например, в защитной оболочке были установлены как активные, так и пассивные устройства подавления давления для смягчения последствий возможных аварий. Завод также с самого начала проектировался с учетом высоких сейсмических нагрузок. Аварийные дизель-генераторы (EDG) хранились отдельно друг от друга, чтобы предотвратить общий отказ. Аварийное охлаждение активной зоны было установлено в нескольких системах, предназначенных для удовлетворения требований, предъявляемых к двухсторонним ножницам главной трубы охлаждающей жидкости; например, была установлена ​​пассивная система нагнетания, способная повторно залить керн до двух третей высоты за 40 секунд, которая получала борированную воду из четырех резервуаров (на самом деле требовалось только три). Также была система нагнетания низкого давления с тремя дублирующими линиями нагнетания. 120 градусов друг от друга вокруг защитной оболочки для подачи борированной воды в разгерметизированную главную систему теплоносителя. Далее имелась отдельная система впрыска и охлаждения под высоким давлением, также в трех экземплярах. Шесть основных контуров теплоносителя станции можно было изолировать от реактора с помощью дистанционно управляемых клапанов в качестве дополнительной меры безопасности.

На самом деле, в проекте безопасности было сделано почти невероятное (для советских станций на тот день) предположение, что максимально возможная авария произошла одновременно с максимальным возможным землетрясением и сейсмической нагрузкой; именно это привело к замечательной избыточности системы безопасности и использованию массивной защитной оболочки. Было много других улучшений (слишком много, чтобы перечислять их здесь), но достаточно сказать, что атомная электростанция, строящаяся на Кубе в начале 1980-х годов, не имела ничего общего с станциями ВВЭР-440 где-либо еще и была экспоненциально более безопасной по конструкции.

СЭВ строит; в одиночку, Куба терпит неудачу

Строительство проекта началось в 1982 году, хотя соглашения, которые привели к строительству завода, восходят к 1972 году, когда Куба стала частью экономического кооператива советского блока, известного как СЭВ. Не вдаваясь в подробности, отметим лишь, что по первоначальным договоренностям завод в Хурагуа строился для Кубы советскими специалистами (хотя кубинцы тоже принимали активное участие), а кубинский экспорт в СССР просто забирался. за исключением того, что не велось конкретного учета, в котором Куба платила доллар за долларом стоимость строительства, поскольку обменивались «торговые кредиты».

Первоначально эта станция, расположенная в Сьенфуэгосе, планировалась как четырехблочная, но сначала было разрешено строительство только двух блоков, поскольку Куба еще не нуждалась в энергии четырехреакторной станции. Хурагуа был частью общего плана того времени по индустриализации Кубы, и для этого, естественно, возникнет большой спрос на электроэнергию, но только в конечном итоге, так что строительство блоков 3 и 4 может отложиться. Строительство 2-го энергоблока началось несколько позже, чем 1-го, а началось где-то в 19 г.85. Строительство в этом месте, самом удаленном, но выбранном для советского завода, шло медленно.

Прежде чем первый блок был завершен, наступил быстрый упадок, а затем, в историческом смысле, очень быстрый крах системы СЭВ и самого Советского Союза в период 1989-1992 годов, который более или менее отключил все широкие экономические связи. и программы технической помощи, которые распространялись из Советского Союза через коммунистические страны и, конечно же, на Кубу.

В конце 1991 г. начали распространяться сообщения о том, что экономическая помощь проекту Хурагуа должна быть прекращена Россией; в то время кубинские официальные лица заявили о своем намерении каким-то образом попытаться продолжить проект. Фактически, в феврале 1992 года Куба объявила, что она завершила строительство объекта по переработке радиоактивных отходов недалеко от Гаваны, но не в ней, который был частично построен для обработки отходов недостроенной электростанции. К сентябрю кубинское правительство было вынуждено признать, что поддержка проекта со стороны их бывших хозяев действительно прекратилась и что все работы на объекте были остановлены. Фидель Кастро, возможно, в значительной степени символически, уволил своего сына, который руководил строительным проектом от имени кубинского правительства, но это изменение никак не могло повлиять на прекращение денежных средств, опыта и оборудования у бывших поставщиков.

На момент прекращения работ в 1992 г. в отраслевой прессе сообщалось, что строительство первого энергоблока приближается к 80%, в то время как строительство второго энергоблока было завершено на гораздо более скромных 15%. Хотя высокий уровень готовности энергоблока № 1 относился, по сути, только к «строительным работам» станции. Еще не все основное заводское оборудование было установлено, а большая часть вторичного заводского оборудования еще даже не находилась на Кубе. (Корпус реактора, парогенераторы и турбогенераторы для энергоблока 1 находились на Кубе. ) Таким образом, по более современному или западному графику энергоблок 1 фактически не был готов на 80%.

Тем не менее, проект был чем-то вроде гордости для кубинского правительства, и в течение нескольких лет оно пыталось заключить сделки с Россией (теперь самостоятельно занимающейся экспортом атомных станций), чтобы завершить строительство станции. В то время, когда работы были остановлены, Россия заявила, что для завершения строительства завода потребуется около 2 миллиардов долларов, а контрольно-измерительные приборы и средства управления необходимо будет закупить у западного поставщика. (Были обращены к Siemens.) Более поздние оценки русских составляли всего 1 миллиард долларов, но это были лишь приблизительные оценки того, что потребуется для новых договоренностей. Даже в 1995 продолжение заключения сделок; В то время Россия согласилась предоставить Кубе грант на оборудование в размере 30 миллионов долларов для покупки вторичного оборудования для блока № 1 и заявила в то время, что, по ее мнению, станция, возможно, будет запущена к 1999 году. Площадка находилась на контролируемом техническом обслуживании. режиме с регулярными остановками российскими техниками с тех пор, и износ материала был предотвращен. Разумеется, ни один из этих разговоров не увенчался успехом; Куба не могла оплатить и фактически не нуждалась в этой атомной электростанции (с точки зрения спроса на электроэнергию), особенно ни в одной из других программ по развитию Кубы за счет денег, материалов и персонала из ныне распавшегося СССР. операционная.

Сегодня территория АЭС Хурагуа практически заброшена. Иногда после того, как ищущие любопытства заходят посмотреть на это место, можно увидеть фотографии или видео, и это место очень похоже на ряд заброшенных ядерных строительных площадок в Соединенных Штатах (например, площадки TVA в Хартсвилле A и B).  Возможно, есть только самый отдаленный шанс, что заводы там когда-либо будут закончены сейчас, после многих лет воздействия стихии и полного отсутствия обслуживания — но можно ли повторно использовать это место для нового завода? Возможно; изначально он предназначался для четырех энергоблоков, так что там действительно может быть место, если Куба снова решит, что у нее есть надежды на ядерную энергию.